Все следующие дни он почти не вылезал со своей стройки на заднем дворе. Копошился там, механически, бессмысленно продолжал копать котлован, не отдавая себе отчёта, что делает и зачем. В администрацию больше не ездил. Да и вообще за пределы дома старался не выбираться. В голове была дикая каша, и разобраться в происходящем никак не получалось. Впервые в жизни он не понимал, что с ним происходит. Возможно, он болен? Спросить было не у кого, посоветоваться не с кем.

С Марусей они практически не общались. Она занималась какими-то делами по дому. Смотрела, как ему казалось, выжидательно и тревожно. Да и как можно было поговорить с ней? Начни он разговор – и неизбежно возникнут вопросы.

Придётся признаться, что он отправился на Осенний бал. Преспокойно пошёл веселиться в столь страшное для их семьи время. К тому же один, без жены. Оставив её одну в доме, не предупредив, что уходит. Сейчас ему и самому такой поступок казался неприемлемым, что уж говорить о Марусе…

Когда он, смятенный и жалкий, вернулся домой, она встретила его истерикой. Не спала, как он надеялся, а почему-то сидела на кухне. Во дворе и их пристройке горел свет, на плите заливался бешеным свистом чайник, но жена словно ничего не видела и не понимала. Увидев Руслана, вскочила, бросилась к нему, заплакала, стала бессвязно кричать что-то, срываясь на визг. Он не разобрал, о чём она говорила, да вообще мало что понял из её слов. Принялся успокаивать, оправдываться, говорить, что ездил проветриться.

Никогда раньше она не устраивала ему скандалов, допросов, сцен ревности. Такое поведение было настолько необычным для Маруси, что он не знал, как себя вести. И не понимал, чем всё это вызвано, ведь она ничего не могла узнать про него и Ирину. Возможно, что-то случилось с женой в его отсутствие, но она так толком и не объяснила, что. Только смотрела ранеными глазами, рыдала и дрожала.

Руслан усадил жену на стул, бестолково суетился, пытался сунуть ей в рот какие-то капли. Разбил чашку, пролил валерьянку. Маруся билась, не давала себя обнять, давилась слезами…

Лишь к утру всё более или менее утряслось. Они пошли в спальню, уснули, не раздеваясь. Проснулись чужими людьми и с тех пор не разговаривали.

С одной стороны, это и к лучшему. Руслану нужно было как-то разобраться в себе, в своих чувствах, своей жизни, наконец. Всё разом стало так запутанно и странно, что это полностью выбило его из колеи. В ту ночь он пришёл в себя и обнаружил, что лежит на кушетке. Вокруг, тревожно перешёптываясь, толпились участники Осеннего бала. Ирина бережно поддерживала его голову, Варвара пыталась разжать сомкнутые губы и влить в рот пахучее лекарство. Все полностью одетые, даже венки на головах. Испуганные, изумлённые, в глазах – участие и беспокойство.