Продолжая говорить, он развернулся и направился к встроенному шкафу, который находился в глубине коридора, собираясь достать чемоданы и сумки.

– Послушай, нам нужно…

Руслан оборвал свой монолог на полуслове. Что-то было не так.

Они с Марусей вместе уже много лет, и ни разу за все эти годы не случилось так, чтобы она слышала, как он обращается к ней, и не ответила. Она обязательно подходила поздороваться, когда он возвращался домой, желала доброго утра и спокойной ночи. И не важно, были они в ссоре или нет. Его жена, хвала небесам, не относилась к числу женщин, которые выводят мужчин из себя, пытаясь воздействовать ледяным безмолвием. Не умела сутками дуться, отмалчиваться, смотреть сквозь Руслана, цедить слова с каменным лицом.

Сейчас Маруся никак не реагировала на его слова. Молчала, ни о чём не спрашивала. Не замечала его присутствия! Постояв возле шкафа, но так и не открыв дверцы, Руслан вернулся на кухню.

– Малыш! – позвал он. – Маруська, ты что, не слышишь? Обиделась, что ли? Не хочешь говорить со…

Увиденное потрясло его настолько, что на какое-то время он утратил способность говорить и только бессильно наблюдал за происходящим.

Жена по-прежнему стояла у настежь распахнутого холодильника, но больше не изучала его содержимое. Механическими, заторможенными жестами засовывала руку внутрь, брала что-то и принималась жадно поглощать. Она пихала в развёрстый рот всё подряд, без разбору: сырую морковку, краснобокие яблоки, колбасу, сыр, вчерашние котлеты. Открыла симпатичную маслёнку-домик, которую купила на маленьком базарчике в Ракушке, вытащила жёлтый кусок масла и вгрызлась в него, урча и причавкивая. Ела она неопрятно, куски прожёванной пищи валились на пол, прилипали возле рта. Масло размазывалось по лицу жирными пятнами.

Когда она достала из морозильной камеры и попыталась прокусить замёрзший кусок сырого мяса, Руслан, с трудом подавляя тошноту, пробормотал срывающимся голосом:

– К-к-как? Ты… Господи, что ты делаешь?

Она не услышала, не прервала своей жуткой трапезы. Мясо оказалось слишком жёстким, она досадливо отшвырнула его в сторону и ухватила пакет ряженки. Зубами отгрызла угол и принялась пить. Бежевая густая жидкость проливалась ей на руки, текла по подбородку, но Маруся ничего не замечала.

Он отвернулся и прижал ладони к вискам. Так и стоял, пока не услышал, что дверца холодильника захлопнулась с мягким глухим хлопком. Завтрак окончен. Он боялся обернуться и посмотреть, что теперь творится за его спиной. Потом решился и с содроганием взглянул на жену.

Зрелище было одновременно жалкое и отталкивающее. Маруся в измятом, перепачканном клетчатом платье, с чумазым лицом, босиком стояла возле стола и смотрела куда-то вбок. Нечёсанные, спутанные со сна волосы возле лба измазаны чем-то красным. Видимо, кетчупом. В позе сквозила неуверенность: казалось, ей трудно стоять, или вместо ног – протезы. Мужа она упорно не замечала.