– Вас не пустят.

– Отведи, тебе сказали, – чиновник цокнул языком и добавил с презрением: – Место знай свое.

Радлов вскипел от гнева, сжал кулаки, но в ход их пускать не стал. Вместо этого он расплылся в широкой ухмылке и неожиданно весело ответил:

– Валяй! Я тебя отведу. Только знаешь, – понизил голос и договорил то ли с издевкой, то ли с угрозой: – Ты коли руководство встретишь, мне хоть расскажи, как оно выглядит.

Чиновник странно хмыкнул, явно не понимая смысл намека, вылез из машины и последовал вслед за Петром, не забыв прихватить папочку с нужными бумагами.

Обогнули озеро, не говоря друг другу ни слова, прошли через забор и оказались на пустыре, усеянном рыжими будками. Из одной будки хлестала вода. Радлов все время озирался и тяжело дышал – в очередной раз прихватило сердце, но своему спутнику он этого показывать не хотел и мужественно шел вперед.

Завод дымил и гудел, как всегда, и от его гула дрожал воздух.

Когда оказались у крыльца, звуки, доносящиеся изнутри здания, стихли, а двери распахнулись под действием автоматического механизма.

– Дирекция на втором уровне, – сообщил Петр. – Там всегда заперто, но если хочешь, иди.

– А ты как же? Боишься нагоняя от начальства?

– Иди, иди, – прохрипел Радлов и подтолкнул чиновника – совсем чуть-чуть, но тот едва не опрокинулся.

Выпрямившись, он погрозил кулаком и скрылся в недрах завода. Двери за ним мгновенно захлопнулись, так что казалось, будто ненасытный исполин поглотил его навсегда.

Радлов направился к будке, изрыгающей потоки воды. Вода выстреливала прямо из крыши метра на два, затем распадалась множеством капель, и капли дождем опадали на землю. Там, где они падали, земля шипела.

Петр открыл дверцу и увидел разорванную в клочья трубу. Присмотревшись внимательней, он заметил в воде розовые отблески и невольно подумал, будто труба кровоточит. Пожал плечами, поскольку не знал, что с этим делать, и встал у забора в ожидании неприятного чиновника.

А ждать пришлось очень долго, у Радлова в голове опять скопился туман – так случалось всегда, когда он оставался в одиночестве. В тумане мелькали чьи-то неясные лица и звучал голос мертвой падчерицы, но что именно говорила девушка, разобрать не удалось. Кажется, что-то вроде «Не убивай нас». Осознав смысл фразы, Петр дернулся всем телом и поспешил прогнать назойливых призраков.

Через полчаса наружу выскочил матвеевский племянник – весь растрепанный и расхристанный, с испариной на блестящей лысине и бледным, почти белым лицом. Близко посаженные глазки больше не задерживались на каждом предмете, стараясь его присвоить. Теперь они быстро-быстро бегали, ни на чем толком не задерживаясь, а зрачки в них были расширены наподобие ям, и в смолистой глубине этих ям подергивался страх.