– Тоже мне, помощники, – пренебрежительно сказал коренастый старичок с волосами, напрочь выбеленными сединой. – Два алкаша.

– А что бы вы жрали в марте без двух алкашей? – огрызнулся Шалый.

Некоторые в толпе одобрительно закивали, кто-то выказал недовольство, но в итоге решили идти вместе.

На участке добычи тем временем бурили последние уступы отработанного карьера. Буровая установка широким сверлом протыкала породу и дробила ее на мелкие части. Радлов, инженер и несколько механиков стояли на смотровой площадке, облокотившись о перила, и оживленно беседовали о предстоящем взрыве. У барака для отдыха курили двое рабочих.

Именно к этим двоим местные и ринулись. Вперед всех выскочил Шалый, толкнул одного рабочего, так что тот гулко ударился спиной о стену здания, ударил его в живот и самодовольно засмеялся, глядя, как жертва скрючилась от боли пополам. Впрочем, радость Бориски длилась недолго, поскольку второй рабочий с размаху стукнул его по носу. Хлынула кровь, Бориска закрыл лицо руками, завизжал и спрятался в толпе, стоявшей позади него. Рябой рванулся вперед, чтобы защитить товарища, но, заметив широкие плечи противника и его огромные кулаки, трусливенько ретировался.

– Чего накинулись-то? – с деланым безразличием поинтересовался широкоплечий, помог присесть своему напарнику, ползающему по земле, и закурил снова.

– Вы же с утра одного из наших избили! – крикнул старичок с выбеленными волосами.

– Верно! – подхватили другие голоса. – И вода в озере красная стоит! Хватит уже нас травить!

– Ну, был с утреца какой-то тощий, разорялся, что мы ему колодец испортили, – рабочий жадно затянулся, выдохнул дым через нос, сплюнул и спокойно продолжил: – А потом пригрозил наши дома спалить. Орал на всю улицу, спать не давал. Поколотили мы его малеха, чтоб потише был.

– Правильно пригрозил, – прошипел Шалый, все еще прячась за спинами. Кровотечение у него остановилось, только на лице остались ржавые пятна. – Мы вас всех сожжем!

– Ты помолчи там, да! – прокричал рабочий. – Получил, что ли, мало? Взял, накинулся на человека, а он вообще дома сидел, детей успокаивал, пока ваш полоумный орал ходил.

Местные при упоминании детей пришли в замешательство. Довольно долго молчали да переглядывались, не зная, что предпринять дальше. Наконец вперед вышел приземистый мужичонка и несмело спросил:

– Так это… озеро зачем отравили?

– А мы как будто специально! Это ж медь, е-мое! Медное производство! А очистки нет. И вся гадость сливается в озеро. Семьи же у нас, дети, у кого-то тут, а многие уж давно в Город перевезли от греха подальше. Кормить надо их, правда? Есть работа, и мы рады. А коли что не так, разбирайтесь с начальством.