Забегает в холодную воду по пояс и вдруг понимает, что в руках-то ничего и нет, кроме пустой тряпицы. Медленно опускает голову, чтобы удостовериться. Сердце внутри леденеет.

Младенец действительно исчез. Где-то высоко смеются бесформенные тени, праздную победу, а Лука глядит вниз и видит, как по поверхности озера плывут две медные пластины, постепенно растворяясь и превращаясь в алые разводы.

Волны расходятся по неспокойной воде. Красной россыпью тонут останки медяшек.

Легкий ветерок обдувает обувщика, он дрожит от холода и с ужасом осознает, что давным-давно догадывался о таком исходе, ибо Илюша умер, по-настоящему умер, а не-Илюша навечно бы с ним не остался. Разум не умеет воскрешать. Разве что птиц.

Тут Лука вспоминает, что и раньше уже вырывался из мрачной темницы наружу, и всякий раз при этом угадывались очевидные, но неопознанные признаки грядущего бедствия.

И вот перед мысленным взором Луки растекается лужа у старого грачевника. В ней стоит мутная, до краев наполненная отражением ночного неба вода. Красная лента расплетается поверх нее – отблеск от прожектора ржавого локомотива.

И еще вспоминает обувщик. Перед ним болотная вода. Красная кровь стекает с его руки, пораненной птицей-стеклом, растворяется и делится своим цветом.

И сейчас вода. Красная россыпь от медяшек опускается на дно.

Вода. Красная?

Глава сорок первая. Пустошь

Глава сорок первая. Пустошь

1

В конце апреля озеро стало красным, а чуть позже и все ставки. Некоторые из местных приметили расплывающиеся по поверхности водоема розовые пятна сразу, как только сошел лед, да не придали тому значения – мало ли, течением занесло в озеро какую-нибудь заплутавшую нельму, та поела всю непуганую плотву, а розовые пятна это всего лишь рыбья кровь, следы недавней охоты. Но пятна разрастались, набирали цвет, смешивались с водой, и к концу месяца посреди селения вместо чистого горного озера оказалась рытвина, заполненная красно-бурой жидкостью.

Жители, уставшие после продолжительной зимы, подняли панику не сразу. Взрывы на месторождении, рассыпанный по земле черный песок и падеж птиц приучили их к таким происшествиям, и каждый новый признак упадка вызывал лишь апатию. Да вот беда – вскоре покраснела вода в колодцах.

Два года назад, когда впервые нарушился естественный порядок вещей и снег растаял слишком рано, под землей появилась ветвистая сеть заводского водопровода, впервые обнаруженная Радловым. Трубы тянулись ко всем участкам в селении, и если раньше водопровод был лишь у нескольких жителей, которые рыли и тянули его самостоятельно, то за последнее время к нему подключились практически все дома. Он шел от реки, со стороны северо-восточного горного склона, и приносил в деревню гораздо более чистую воду, чем в озере. Однако оставались те, у кого руки так и не дошли провести себе трубы, так что в двух семействах до сих пор по старинке пили и умывались из колодца, мылись только в бане и в жилых помещениях ничего, кроме рукомойника, не имели.