– Знаешь, все там будем. Ты очень-то не грусти.

Петр от испуга врос в пол напротив Луки, не смея даже пальцем пошевелить. Рот его судорожно раскрылся, сухой кончик языка с силой уткнулся в нижние зубы, а середина двинулась наверх, чтобы издать звук «я», но никакого звука не последовало.

Петр плотно сомкнул губы, тяжело сглотнул и выскочил на свежий воздух. Вот только воздух из-за дыхания завода, доходившего даже до отдаленной части селения, был затхлый и могильный.

Впрочем, очередной порыв ветра привел Радлова в чувства, несмотря на запах гари. Следом вышел Лука, спросил жалостливо:

– Ты как?

– Уже более-менее. Ты прости, что убежал, я ведь знаю, ты… – «болен», – подумал Петр, но вслух сказал совсем другое: – …обо мне так позаботился. Вон, обивку лучше всех выдумал!

Радлов усмехнулся, похлопал друга по плечу и пошел в сторону своего особняка.

Обогнув озеро, он заметил трех человек, направляющихся к рабочему поселку: одну громадную фигуру и две хлипенькие. Приглядевшись внимательней, узнал в них Шалого, его рябого собутыльника и того пьяницу, у которого они сейчас жили.

Петр ускорил шаг, чтобы нагнать троицу и уточнить, зачем им понадобилось в ту сторону, но потом махнул рукой: «Ну их. Поди, место ищут, чтоб выпить без Ленки».

Дома он задремал, однако насытиться сном не смог – вскочил через семь минут, как и всегда, и до рассвета просидел в зале на втором этаже, чтобы не мешать Томе. Сердце болело очень.

2

Когда стемнело, Бориска, рябой и их новый собутыльник действительно отправились к баракам рабочих, чтобы там дождаться глубокой ночи. Рабочие заходили на территорию месторождения прямиком из своего поселка, через какую-то боковую дверцу, и Шалый справедливо рассудил, что проще проникнуть в запретную зону через нее, чем выносить массивные главные ворота, которые запирались гораздо крепче. С собой они взяли кусачки, чтобы перекусить пробой навесного замка, и бутылку водки, чтобы набраться храбрости.

По плану, Ленкин муж должен сидеть в закоулке и кричать, если кто-то появится, Бориска – сломать замок, поскольку только у него хватит на это силенок, а рябой – вытащить ящики.

Впрочем, рабочие что-то праздновали и постоянно сновали между домами с развеселыми криками, так что троице горе-грабителей пришлось расположиться в некотором отдалении, на поваленном бревне, и не спеша попивать из бутылки, ожидая, пока все утихомирятся.

Через некоторое время к ним подбежал мальчик лет одиннадцати, сын одного из машинистов, и попросил сигарету.

– Иди на х… отсюда, шкет! – прикрикнул на него рябой.