Он прикрыл глаза, и Тома, понадеявшись, что муж спит, тихо вышла за дверь.

Но Петр не спал. Петр погрузился во тьму, обитающую под веками, и думал, отчего жизнь сложилась не ахти как. Думал и не понимал. Потом вспомнил Иру, обрадовался и решил непременно как-нибудь ей позвонить. Принялся считать, родился ли уже ребенок, но от спутанности мыслей не сумел – решил, что рано еще. «А может, назвали бы Петей, – пронеслось у него в голове. – Имя хорошее. Попрошу, наверное… аль неудобно?».

Размышления его прервал стук в дверь. Он слышал, как ругается Тамара, но не понимал, что происходит, а встать не мог.

Тамара через пять минут влетела в спальню со словами:

– Там муженек этой истерички, Ленки, приперся. Тебя требует.

– Пусть зайдет.

– Чтоб он еще по нашему дому топтался?!

– Господи, да не встану я сейчас! – вспылил Радлов. – Скажи, пусть зайдет.

Женщина скрылась в коридоре, что-то там недовольно буркнула и замолчала. Почти сразу на пороге появился хлипенький, нетрезвый мужичок.

– Чего тебе? – осведомился Петр без особого интереса. – Тоже недоволен, что я забор зимой чинил? Или хочешь мне доказать, будто я заводом владею и всех погубил? Давай, не стесняйся.

– Здравствуй, Петр, – ответил мужичок дрожащим голоском. – Люди-то не знали ничего. Ты понимаешь, Иркина мать… ну кто бы ей не поверил? Всю жизнь здесь, четверо детей, из-за мужа все жалели… и поверили. А теперь ясно – соврала она. Завод взорвали, а он стоит – разве может быть такое, если б ты или другой какой человек им заправлял? Так что… не серчай уж… тебя в селении уважают, – он поперхнулся и добавил себе под нос: – Снова.

– Умеете вы задницей-то крутить – куда удобно, туда ее и поворачиваете. Ладно, кто старое помянет… Так чего приперся? Денег опять просить?

– Не-не-не, – с подобострастной интонацией сказал мужичок. – Предупредить хочу. Шалый людей собирает тебя убить. Он и еще в лесу убил кого-то, я точно знаю! Туриста на морозе замерзать оставил и бабу утопил. Зверь он.

– Ты ведь распинался, местные, мол, меня снова уважают. Кто ж за ним пойдет?

– Так мало кто! И то, уж всё понимают, а не хотят признавать, что зря тебя ненавидели. В общем, завтра опосля работы тебя шесть человек подкараулят, – он покраснел от стыда и продолжил: – И я седьмой. Они у меня живут, с женой грозились что-нибудь сделать. Я не могу не пойти, ты уж… ты… – «прости» он выговорить не смог.

– Да понятно! Их два здоровых лося, а ты один. Конечно, боишься, – Петр несколько раз кивнул. – А, гляжу, жена-то тебя совсем забила. Пить бы, что ли, бросил.

– Так это…