— Это, кажется, было не очень вежливо — покидать наше общество. Но право, Дикки, мне не интересны те вещи, которые так дороги Гарри. О чем будет говорить он, когда найдутся сокровища?

— Сокровища? Вы говорите о золоте? Ну, тогда он, может быть, станет говорить о вас.

Она ответила с сомнением в голосе:

— Я слишком молода, чтобы интересовать Гарри. Мне должно было быть, по крайней мере, лет на триста больше, чтобы заслужить его внимание. Расскажите мне лучше что–нибудь о вашем сыщике. Пока что он понравился мне. Он будет нашим ангелом–хранителем? Хотела бы я, чтобы он и у нас пожил с недельку.

— Вы действительно боитесь?

Она с минуту подумала прежде чем ответить:

— Мне кажется, что да. Когда я была еще ребенком, то первые германские воздушные налеты подавляли меня, вторые были интересны, следующие уже были просто–напросто воздушными налетами и не вызывали никакого волнения. Что же касается черного аббата, Дик, то он порядком страшноват. Вы, кажется, говорили мне, что Гарри тоже боится его?

— Не стану отрицать.

— Но почему?

— Гарри у нас человек нервный. Когда такая нервность в крови, нелепо говорить о трусости или о смелости. Это от него не зависит. Я, например, родился вообще без всяких нервов, и поэтому, увидя меня в погоне за черным аббатом, вы подумали бы, что я необычайно храбр. На самом же деле у меня не хватает воображения.

— Неправда, — запротестовала девушка. — Зачем вы наговариваете на себя?

— Это из скромности, — шутливо ответил он, и в этот момент они увидели Путлера, прогуливающегося по дорожке среди роз с восточной стороны дома. Они тут же опустились с террасы и присоединились к нему.

— Прекрасное место, — заметил Путлер, с восхищением покачивая головой. — Еще нигде не видел я такой массы роз, за исключением базара в Ковент–Гарден, но там они не розы, а просто товар!

— Я сказал мисс Джин, что вы детектив, Путлер.

— Вы знаете мисс Джин лучше, чем я, — добродушно ответил он. — Но если судить с моей точки зрения, то на свете гораздо лучше жить, держа язык за зубами. Извините меня за грубость, — поторопился добавить он, — но это всего–навсего моя манера думать и разговаривать.

Они пересекли розовый сад и шли теперь по поляне. Под одной из больших и развесистых елей Путлер остановился, чтобы досказать свою мысль, но в это время мимо лица детектива просвистела пуля и впилась в кору дерева. Из–за зарослей рододендронов, росших в двухстах ярдах от полянки, показался небольшой голубой дымок.

— Ложитесь на землю! — хрипло воскликнул Дик и толкнул девушку на землю.

Вторая пуля ударила несколько ниже, пролетев на волосок от уха девушки.