поначалу он ничего не понял. ему и раньше частенько доводилось использовать свой домик на дереве для побега из воображаемого мира. как днем, так и ночью. однако на сей раз дверь заклинило. он даже не понял, что умирает. выбраться не получалось. он пробовал выбить дверь с воображаемой стороны. но так не делается. тогда он стал ходить по пятам за эмброузом, умоляя того подойти к домику на дереве с реальной стороны. «отвори дверь, эмброуз!» – кричал он. а шептунья знай шипела свое на ухо эмброузу, лишь бы не подпускать его к брату. для нее это была игра.

Сейчас все это разворачивалось у Кристофера перед глазами. Муки Дэвида. Скорбь Эмброуза. На миг он даже поместил в сходные обстоятельства самого себя. Наблюдал, как ходит по пятам за матерью. Умоляет открыть домик на дереве с реальной стороны. Видел, как мама плачет по ночам – и не мог даже ее погладить. Он почти чувствовал материнское горе. Это было невыносимо.

чего только я не предлагал, чтобы ему стало легче. и еду. и питье. показал ручей, где можно искупаться. рассказал, где есть безопасные места для ночлега. вот вроде этого. для диетика кошмарный сон – это пирожное. а для маленького мальчика пирожное было в пяти минутах от этого жуткого места. я учил его, чем себя занять. учил его выживанию. особенно в темное время суток. но вскоре она уволокла меня к себе. и много лет истязала за то, что я ему помогал. однако это не идет ни в какое сравнение с тем, что она сделала с дэвидом.

чего только я не предлагал, чтобы ему стало легче. и еду. и питье. показал ручей, где можно искупаться. рассказал, где есть безопасные места для ночлега. вот вроде этого. для диетика кошмарный сон – это пирожное. а для маленького мальчика пирожное было в пяти минутах от этого жуткого места. я учил его, чем себя занять. учил его выживанию. особенно в темное время суток. но вскоре она уволокла меня к себе. и много лет истязала за то, что я ему помогал. однако это не идет ни в какое сравнение с тем, что она сделала с дэвидом.

– А что она сделала? – спросил Кристофер.

сломала ему волю, как объезженному жеребцу. а потом превратила его в свою игрушку.

сломала ему волю, как объезженному жеребцу. а потом превратила его в свою игрушку.

У славного человека потекли слезы. На Кристофера обрушились десятилетия страданий. В единый миг его пронзили муки совести и скорбь. Мозг уже не знал, сумеет ли выдержать еще. И вдруг облака расступились; в темноте образовались щелочки, сквозь которые мог просочиться свет. У славного человека потеплели ладони.

я думал, на этом все закончится. но тут появился ты.