Воображаемый мир был прекрасен.

Трава зеленая. Небо голубое. И черное. И звездное. И ясное. Все разом. Солнце яркое, а рядом – такая же яркая луна. Листья шевелятся от ветерка, зеленые, сочные, как плоды. Погода – идеальная смесь тепла и прохлады. Упоительная, сухая. Чудный весенний день с примесью осенней ночной свежести. Лучший сезон. Лучшее время. Не то чтобы день. Не то чтобы ночь. Лучшее из всего – и ничего худшего.

Лес Миссии уподобился райским кущам.

Кристофер опустил взгляд на этот прекрасный мир и увидел.

Сотни оленей.

На знакомой поляне.

Уставились на него.

Голоса спрятаны в глубине ветра.

– Ну здравствуй, Кристофер.

– Привет, друг.

– Спускайся. Никто тебя не съест. Еще не время.

Эти шепотки он чувствовал шеей. Резко обернулся – и увидел, что одна из ветвей тянется вниз, как змея с головы Медузы. Ветка простерла к нему руку и помогла спуститься по ступеням. Легкая, точно перышко.

– Вот сюда, Кристофер, – позвал дружелюбный голос.

Этот голос был повсюду. Этого голоса не было нигде. Кристофер посмотрел на голубую луну, что рядом с оранжевым солнцем. Они, как один фонарь, освещали поляну. Гирляндами рождественских огней мигали звезды.

Кристофер ступил на лестницу. Сырую и склизкую. Белую и блестящую. Брусочки превратились в молочные зубы. Он начал путь.

Вниз по гигантскому дереву.

В теле Кристофера с каждой ступенькой нарастала боль. После исцеления матери он был еще слаб. И мог полагаться только на рассудок. Где-то здесь, внутри, затерялся шериф. И Эмброуз тоже. У них заканчивалось время. На поляне сгрудились олени. Старались не показывать, как они отощали – кожа да кости. Облизывали носы длинными, шершавыми языками.

– Вот, хорошо, Кристофер. Не оступись, – предупредил голос.

Кристофер спускался, не останавливаясь. Туда, где его мать. Где его друзья. Где его город. Ступив на землю, он увидел, что олени зашевелились. Стали ему кланяться. Отвешивали земные поклоны у его ног. Каждый норовил ткнуться носом ему в ладонь.

От слабости Кристофер не мог убежать. Не мог взлететь. Но заставил себя шагать вперед. Олени обступали его, как стража. Обеспечивали ему безопасность. Давали возможность продвигаться дальше. Он посмотрел вперед, туда, где чаща. Ветви деревьев теперь улыбались, извиваясь кошачьими хвостами. Больная хмурость.