Окинул взглядом коридор старого жилого дома гостиничного типа. На миг удивился, почему он сейчас не в домике на дереве. Ему ясно помнилось, что он отворил дверь домика на дереве, но здесь-то определенно старый жилой дом с коридорной системой. Дверь с тяжелым щелчком замкнулась у него за спиной.

Дзынь.

В прихожей остановился лифт. Оттуда вышла юная парочка. Парню было лет шестнадцать. Девушке – семнадцать. Он – чернокожий. Она – белая. На руках она держала ребенка.

Ребенок плакал.

– Папочка!

Шериф на мгновение замер с таким чувством, будто уже здесь бывал. Будто все это с ним уже происходило. Но это чувство он поспешил стряхнуть.

Его привели сюда служебные обязанности.

– Прошу прощения. Мне поступила жалоба на неприятный запах из квартиры номер двести семнадцать. Не знаете, кто проживает…

Парочка тотчас же отвела глаза и без единого слова проскользнула к себе. Шериф услышал, как изнутри задвигают засовы. Щелк. Щелк. Щелк. К тому, что население не жаждет общаться с полицией, он привык. Но впервые после своего перевода в пригород столкнулся с тем, что к двери приварено три засова. У него внутри что-то оборвалось.

Он направился по коридору в сторону лифта. Лифт был допотопный, с позолоченным механическим индикатором этажей. Похожим на половину часового циферблата с одной стрелкой, двигающейся от девяти до трех.

Но тут стрелка показывала точно на цифру шесть.

Видимо, индикатор был неисправен.

Шериф нажал на кнопку. Золоченая стрелка заскользила по шкале не в ту сторону.

Дзынь.

Дверь лифта открылась. Шериф увидел пару средних лет. Мужчина – чернокожий. Женщина – белая. С ними была их дочка, одетая как для церкви – в нарядное белое платьице. Девочка плакала: она чем-то закапала платье. Похоже, виноградным соком. Или кровью.

– Папочка! – вскричала она.

– Прошу прощения, – сказал шериф. – Мне поступила жалоба на неприятный запах из квартиры номер двести семнадцать. Не знаете, кто там проживает?

– Нет, – ответила мать. – Зато вы зНаете.

И улыбнулась. У нее не было зубов. Ее муж приобнял их обеих, быстро увел в квартиру и запер дверь изнутри. Щелк. Щелк. Щелк.

Шериф вошел в лифт и нажал на кнопку с номером двадцать один. Дверцы закрылись, и включился музыкальный фон. «Голубая луна». Эти звуки почти отвлекли его внимание от запаха нечистот. Шериф давно притерпелся к запахам нечистот, но здесь пахло, как от грязной пеленки младенца. Младенец плакал поблизости.