3
3
В комнате стоял полумрак. Лунный свет проникал через щель в шторах, бледно высвечивая центр комнаты.
Токарь бессмысленно смотрел на сидящую напротив него Нину. Завалившись набок, он полулежал в луже собственной крови, с трудом втягивая воздух короткими и частыми глотками. Он не помнил, давно ли очнулся и сколько уже так сидит, пялясь на Нину. Час? День? Вечность? Сознание его то рассеивалось, и тогда он проваливался в забытьё, то вновь возвращалось в эту комнату, становилось ясным, острым, живым, восприимчивым к боли, и тут уж он начинал тихонько стонать. С какого-то момента боль утихла. Вернее, она стала другой. Ноющей. Она распространилась на всё тело, от ступней до макушки, но при этом, утратив конкретную локализацию, притупилась и теперь была вполне себе терпимой. И вместе с этой новой, окутавшей всё тело болью, пришло и ещё кое-что. Осознание. Ясное, как чувство голода, тошноты, усталости, желание помочиться или выспаться.
Токарь чувствовал, что умирает.
Слабый лунный свет вырисовывал очертания Нины, сидящей на стуле в глубине комнаты. Она сидела неподвижно, и привыкшими к темноте глазами Токарь видел её каменное лицо.
Внезапно она улыбнулась.
– Хочешь есть?
Токарь не ответил.
– Ах, да, – спохватилась девушка, – тебе, наверное, нельзя.
– Ты не собираешься звонить моему доктору.
Нина встала со стула, приблизилась к Токарю и присела на колени рядом с ним. Она смотрела на него с грустью и нежностью. Нагнулась, чтобы поцеловать. Токарь хотел отстранить её, поднял руку, но девушка отвела её в сторону и беспрепятственно поцеловала в окровавленные губы.
– Ты вообще не будешь звать никакого доктора, верно?
Глядя на него всё с тем же выражением нежности, Нина медленно помотала головой.
– Но… почему? Я не понимаю.
– Потому что он всё испортит. Начнет греметь всеми этими железяками, зажимами, пинцетами.
– И спасёт мне жизнь, – Токарь говорил осторожно, старясь подбирать правильные слова, чтобы достучаться до затуманенного сознания своей любимой. – Разве ты этого не хочешь? Ждёшь, когда я истеку кровью?
– Да нет же! – живо ответила Нина. – Не в этом дело. Своим приездом он разрушит магию этой ночи, которая бывает только раз в жизни. Я не подстраивала её, я лишь слегка к ней направляла, не зная, как она будет выглядеть и когда настанет, через неделю, месяц, год. Но я готова была ждать. Слушать твою поганую музыку, твои рассуждения о жизни, терпеть побои и унижения, – Нина сладко облизнула губы, – последнее мне даже нравилось.