— Машуня, у нас гости! — крикнул он куда-то себе за спину и снова повернулся к ним: — Проходите, присаживайтесь.

Не успели они сесть за столик в углу, к ним подлетела молоденькая официантка с черными волосами, блестящими, как у японской куклы. Она протянула Ольге меню в зеленой обложке, но та не взяла, глядя на что-то за ее спиной круглыми от удивления глазами. Дима и официантка как по команде обернулись.

Огромный кот черепаховой масти в противоблошином ошейнике стоял на стуле, положив лапы на край стола, и поедал хризантему в вазочке — такую же, как в Ольгином букете.

— Не только ты хризантемы любишь, — сказал Дима.

— Прохор! — строго прикрикнула на кота официантка Маша.

Кот прижал уши, но продолжал объедать цветок. Маша махнула на него меню. Сказав «мыр», Прохор тяжело шлепнулся со стула и с достоинством удалился на кухню. Ольга засмеялась.

— Никакого с ним сладу, — вздохнула Маша. — Подождите, он еще к вам придет. Только не давайте ничего, он не голодный, просто попрошайка. Ну, что будем кушать?

Они заказали по салату и по отбивной. Тихо играла музыка — что-то знакомое, но давно забытое. Дима курил, Ольга маленькими глоточками пила минеральную воду. Они молчали, но молчание это было мягким и пушистым, как усевшийся в углу умываться Прохор. «Удивительно!» — подумал Дима и улыбнулся.

— Ты чего? — спросила Ольга, глядя поверх стакана.

— С тобой хорошо молчать.

— А разговаривать?

— Разговаривать тоже, но молчать редко с кем хорошо. Обычно люди начинают нервничать и говорить всякую ерунду, лишь бы забить паузу.

Диме хотелось сказать многое, вернее, он чувствовал многое, но совсем как четверть века назад, не знал, как выразить это словами.

— Здесь хорошо, — выдавил он.

— Да, — кивнула Ольга. — Раньше здесь готовили огромные горячие бутерброды. Я после института работала здесь недалеко, в одной профсоюзной лавочке. Летом наша столовая закрывалась, вот мы и харчевались где придется. До дому все-таки далековато было бегать…

Дима заметил, что морщинка между Ольгиными бровями вдруг стала глубже.

— Оля, скажи, — он накрыл ее руку своею, — ты… чувствуешь себя виноватой?

— Ты имеешь в виду, из-за тебя?

— Да.

— Не знаю… Когда-то я была замужем, мне только-только восемнадцать исполнилось. Когда поженились, казалось, неземная любовь до гроба. А потом случайно познакомилась с одним парнем. В очереди к врачу. Это было какое-то безумие, я ничего не могла с собой поделать. Вот тогда я действительно чувствовала себя виноватой. Счастливой и несчастной одновременно. Он хотел, чтобы я развелась, но… я не смогла. Мы расстались, с мужем все наперекосяк пошло, через год он сам захотел развода.