— Нет. Наверно, это ужасно, но я вообще о нем не думаю. И не вспоминаю. Только если сама заставляю себя. Как будто все осталось где-то за закрытой дверью. Я, наверно, какое-то чудовище.

— Может, ты просто его не любила?

— Не знаю. Но вообще-то это странно: лежать в постели с мужчиной и обсуждать, какие чувства испытывала к его предшественнику.

Дима закрыл ей рот поцелуем, и на какое-то время все снова исчезло, как будто они вдвоем нырнули в бездну, в ирреальность. А потом он слушал ее сонное дыхание рядом с собой и думал о том, на что все это похоже. На блюз. На раннюю осень. На ностальгию.

— Ты не спишь? — спросила вдруг Ольга.

— Нет. Я думал, ты спишь.

— Я лежала и… думала. О том, что это похоже на блюз. На последний медленный танец.

Дима поразился, что она думала о том же и нашла то же самое слово, что и он.

— Оля, мы же взрослые люди. Никому ничего не должны. И нам хорошо вместе. Зачем мы все усложняем?

— Нет, Дима, — в темноте прошелестел вздох, теплая рука коснулась его щеки. — Это только кажется, что все просто. Просто бывает, когда два человека просто захотели друг друга и просто переспали. И на этом все закончилось. Но только это не наш случай. Иначе не было бы нужды затевать дискуссию.

— Малыш, это не дискуссия, — Дима поймал ее руку и прижал к своей груди. — Я просто хочу понять, что нам мешает плюнуть на все и быть счастливыми?

— Ты хочешь понять? Ты? — Ольга резко отдернула руку и села. — Сходи к какому-нибудь психоаналитику, пусть он тебе все объяснит. О том, чего ты не можешь или не хочешь понимать!

— Оля…

— Что Оля? Да! Я, как последняя идиотка, влюбилась в тебя сразу же, как увидела. Когда только пришла в эту твою чертову контору. Представь себе, безутешная вдова!

Дима молчал. Ему нестерпимо было даже подумать о том, что он может ее потерять. Но сказать всего три слова, которые Ольга хотела бы от него услышать, почему-то не поворачивался язык. Потому что это было бы неправдой? Или потому что она все равно не поверила бы?

Он притянул Ольгу к себе. Ее глаза, лицо были мокрыми.

— Пожалуйста, не плачь! Оленька, хорошая моя, ну что мне сделать, чтобы ты не плакала?

— Больше всего мне хочется сказать «уйди», — всхлипнула она. — Но не могу. Нет, все-таки… Уходи, Дима, пожалуйста, уходи! Я прошу тебя! Я так больше не смогу! — Ольга уже не сдерживала слез.

Он одевался, не зажигая свет. В тусклом сумраке приближающегося утра было видно, что Ольга сидит, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом.

— Скажи мне только, почему? — спросил Дима. Он знал ответ, но хотел услышать его от нее.