Балагур с интересом наблюдал за манипуляциями Ивана. Плоский квадратный прибор никак не сочетался с его представлением об обычных модемах.

– Переговорки тоже взял. Три штуки, – Иван вынул устройства из рюкзака. – Попробуй!

Борис вытащил антенну, покрутил настройку, бессмысленно потыкал кнопки: свист, скрежет, едва различимые голоса.

– Во! А с этой штуковиной – не пропадём, – Бортовского разбирало от своей значительности, как будто он сам изобрел усилитель. – Иди пока. Мне на связь надо выходить…

Молчун отмерил лопатой контур могилы, подумал, прикинул на глаз размер свёртка – завязанное одеяло с частями тела напоминало полупустой куль с цементом только зачем-то раскрашенного в яркие тона – и сократил отмеренное вдвое. Они с Борисом порубили на квадратики дёрн, обнажили землю, откладывая куски дёрна неподалеку.

Из-за избушке выбежал напуганный Интеллигент.

– Там… могила вырыта… и следы!

– Блин! – Молчун подхватил автомат, который теперь всегда старался держать при себе. – Где девушка?

– Здесь, – Маруся подошла спокойно. – У нас ночью ещё гости были… Волки, – она закурила. – Почуяли, видимо, падаль. Поскребли, да глубоко. И ушли. По следам трое или четверо.

Молчун шутливо замахнулся:

– Ещё будешь так пугать, уши надеру!

– А чего? – потупился Сашка. – Я же предупредить хотел… поскорее. Волки же…

– Волки звери привычные, – хмыкнул Борис. – Неприятно, конечно, что они рядом, но всё тварь божья. А ты, Шура, поспать не дурак. Чуть жизнь не проспал…

– Я сейчас не одному зверю не доверяю, – серьёзно сказала Маруся, закашлялась, вновь затянулась. Бледное с заострёнными чертами лицо подчеркивало выступающие скулы и тёмные, как смородина, глаза. Молчун внимательно посмотрел на неё, хотел переспросить, о чём она говорит, удивился, почему раньше не замечал какая она… ну, интересная что ли? Ничего не сказал, яростно вогнал в землю лопату.

Бортовский, злорадно ухмыляясь, набирал позывные. Сейчас они все получат! Будут знать, как по морде бить! Хоть бы Костенко приказал не тянуть, а убрать всех. Сейчас же! Прежде всего, надо сообщить о зэках, о смерти Спортсмена, о его воскрешении, затем о найденном шалаше и могиле. О чём ещё? О! О незарегистрированном пистолете. И что афганец работает на Егорова – уж в этом Иван не сомневался. Личный опыт позволял прикинуть: если работаешь на одного, кто запретит работать на другого? Может быть не только – Егоров? Возможно, наметился претендент на Отто? Зачем теперь искать вертолёт? Всё и так ясно. Как теперь действовать? Что предпринять? Вчера они проговорились, что взорвали мертвеца… Если так… то пора уносить ноги. Катая в губах сигарету, Иван ждал. Замигал ярлык конверта в почте, Иван сохранил файл и спешно открыл его, начал читать, выронив от удивления сигарету: «ОРГБЮРО. /СТАСОВОЙ/. ПО-МОЕМУ, В СИБИРЬ БОЛЬШЕ НЕ ДАВАТЬ: У НАС НЕТ. СИБИРЬ НЕ ПОГИБНЕТ. НА УКРАИНУ ВСЁ».