Взял кружку. Воды, едва скрывающей дно, хватило на один небольшой глоток, что только раздразнило жажду. Качество напитка желало лучшего – тёплая, вонючая жидкость с привкусом канализации никак не соответствовала санитарным нормам. Но выбора не было. Он вновь водрузил кружку на место и, встревоженный новой идеей, стремительно направился к двери. Обитые листовым железом и закрытые снаружи на засов, они представляли серьёзную преграду на пути к освобождению. С трудом вставив заостренный конец лома между створками, действуя им, как рычагом, пленник попытался сломать дверь. Первым делом, конечно же, нужно было вывернуть петли, но они находились, увы, с другой стороны. Заныли мышцы спины, пот ручейками скатился по ней, намочил грудь и подмышки, обильно оросил лоб, но дверь не поддавалась. Он попробовал то же со второй створкой, подсовывал лом снизу и сверху, но безуспешно. Тогда он с остервенением набросился на дверь, вонзая лом в равнодушные створки, карябал железо и выкрикивал такие ругательства, и десятой доли которых ещё сутки назад хватило бы, чтобы его смутить.

Потом безрассудочно метался по подвалу, круша всё, что мог разрушить лом. Досталось и транспаранту о выборах, и ржавым вёдрам, и обветшалым стульям. В приступе ярости он обрушился на чёрные трубы, где свисающие куски пакли могли посоперничать в невозмутимости с плесенью и мхом. От одного удара кружка, старательно собирающая влагу, опрокинулась, простившись со своим содержимым. Опомнившись и едва сдерживая рыдания, он, словно грудного ребёнка, бережно поднял кружку и установил её на прежнее место. Потом плакал и смотрел в отверстие, наблюдая за приближающимся вечером. Мысли текли плавными мутными потоками и утекали, не застревая в сознании.

Вспомнился сон, особняк, каталог и котёнок. Всё это было послано как бы в насмешку. Давняя мечта об отдельном доме с кабинетом, спальнями и библиотекой настолько отдалилась, что он теперь вожделел оказаться в своей двухкомнатной квартирушке на втором этаже панельного дома. С окнами, выходящими на проезжую часть и во двор с мусорными контейнерами. Где-то зашевелилось подсознательное беспокойство, что-то он упустил. Тщетно атакуя дверь, сочиняя нелепую записку со стрелкой, он ведь всё время надеялся на что-то неотъемлемое и основательное. Жена! Его нет дома вторые сутки. Она обязательно уже забила тревогу. И полиция первым делом направится в санаторий. Увидит машину, надпись… и мёртвую девушку. Пусть! В тюрьму, на каторгу, к людям! Лишь бы поскорее выбраться отсюда! Он объяснит! Они простят пожилого больного человека с чеховской бородкой. Старый маразматик ошибся этажом и попал в подвал – разве не бывает? Он и не предполагал, что здесь окажется мёртвое тело. Правда же? И пусть судят Новенького, забулдыгу-грузчика, а не его, уважаемого врача, опору кардиологии и всего здравоохранения в целом.