Оглянулся в поисках обратной дороги и увидел тысячи горящих глаз на вытянутых мордах. Армия крыс обступила со всех сторон и готовилась к победоносной атаке, оттесняя к страшной черноте. Не сдерживая воплей и рыданий, он подпрыгнул и ухватился руками за край светящегося отверстия, и тут же крысы облепили ноги. Подтягиваясь, он попытался втиснуться в свет, но дыра была безнадежно узкой. Каким-то фантастическим способом он умудрился затолкать в неё голову и плечи, думая о том, что если попытается выбраться обратно, голова, безусловно, оторвётся. Повисшие на ногах крысы объедали лодыжки. Вопя он продолжал лезть, чувствуя как шершавые стены обдирают кожу на плечах и лице. Ослепляющий свет бил в глаза и был настолько неприемлемым и страшным, насколько неприемлемой и страшной может быть только жизнь. Стены впились в рёбра, каждое движение сопровождалось титанической болью. Так, наверное, чувствует себя змея, выползая из кожи. Скользя в собственной крови, он, зажмурившись, дёргался, стараясь отвоевать у тесноты место для себя.

Внезапно голова повисла в воздухе, и он почувствовал как ноги, до этого болтающиеся, успокоились на полу дыры. Пролез! Протиснулся сквозь верблюжье ушко! Он давно забыл, открыты у него глаза или нет – всепожирающий яркий свет не отступал даже перед веками. Пытаясь вытащить из-под себя руки, ощупать свет, определить, есть ли вокруг что-либо твёрдое, он понял, что грудь прочно придавила ладони, а плечи застряли в стенках дыры. Не хватало дыхания, он попытался вдохнуть и едва не потерял сознание, вдох отозвался болью в стиснутых рёбрах. Вглядываясь в белизну, он постепенно начал различать очертания болезненно светлой театральной сцены. Задыхаясь, мелко втягивая воздух и щурясь от въедливого света, почувствовал толчок, дыра отторгала его, вытеснив плечи. Свет плотный, как туман, не позволял разглядеть, что там внизу: дно или бездна. На сцену вышла смуглая девочка в неприхотливой накидке из тюля. Она закружилась свободно и легко, словно состояла из воздуха. Казалось, она парит над сценой, попирая ногами туман из света. Беззаботно и счастливо смеясь, она вроде бы не обращала на врача внимания, но он знал, чувствовал: та видит и, более того – знает о его страданиях.

– Кто ты? – сипнул Сергей Карлович и ощутил новый толчок, высунувший его почти по пояс. Освобождённые руки нащупали пустоту вокруг. Мысль, внезапная и безумная, опьянила – вдруг он смотрит не вниз, а вверх? Вдруг девочка танцует над ним? Но та, улыбаясь, закончила незамысловатый танец под неслышимый аккомпанемент и произнесла: