— Методы есть, — ответил Артем. — Но для начала хорошо бы убедить самого клиента в том, что у него есть проблема.

— С этим сложности, — признался следователь.

— Хорошо, — согласился Артем. — Расскажите о нем как можно подробнее.

И следователь Терентьев рассказал. Оказалось, что Григорий установил буквально культ умершего отца. Прогнал уборщицу, много лет работавшую у них в доме, за то, что попыталась прибраться в комнате отца и нарушила там «творческий беспорядок». Поругался с издательством, которое печатало последние книги поэта и собиралось сделать переиздание. Поругался потому, что захотел сам закончить последнюю, неоконченную книгу отца. И это притом, что он никогда не писал ни одного стихотворения.

Случай был сложный. Сложность состояла в том, что клиент не хотел обращаться за помощью, с ним нельзя было заключить договор. Но этот самый Григорий был тем рычагом, с помощью которого Артем мог повернуть следователя Терентьева в нужную сторону. Значит, маньяком-стихотворцем следовало заняться. А чтобы заставить его принять помощь психолога, следовало применить испытанное средство — шантаж…

…Григорий сидел в библиотеке и изо всех сил пытался сосредоточиться, сочинить несколько строк, которые стали бы окончанием одного из последних стихотворений отца. Ему мешал громкий стук клавиатуры соседа. Наконец Григорий не выдержал и обратился к этому соседу:

— А можно потише? Здесь люди работают!

— Прошу прощения, — ответил сосед. — Когда творческий процесс идет, так увлекаешься… Я вообще дизайном занимаюсь… Но я сейчас пересяду.

Сосед собрал свои записи и направился к другому компьютеру. Проходя за спиной Григория, бросил взгляд на его монитор и вдруг сказал:

— Слушайте, это ваши стихи? Какой легкий стиль! На Корзикова похоже…

И ушел, сел в отдалении. Но теперь Григорий уже не хотел от него отделаться. Он повернулся к знатоку поэзии, спросил:

— А вы знаете Корзикова?

— Шутите? — ответил «дизайнер». — Я его фанат. Если у поэтов бывают фанаты.

— И вы думаете, это, — Григорий указал на монитор, — правда, похоже?

Так завязался разговор. Выяснилось, что знатока поэзии зовут Артем. Из библиотеки они вышли вместе. По дороге Артем декламировал стихи Корзикова, чем вызвал полный восторг Григория. Потом стал расспрашивать о жизни любимого поэта: писал тот стоя или сидя, ручкой или карандашом. Потом заметил:

— Конечно, такой человек был достоин государственных похорон. Жаль, что все так смазанно прошло…

— Не знаю, я там не был, — признался Григорий.

Артем почувствовал, что это, что называется, «тепло». Разгадка мании, поразившей Григория, лежала где-то рядом…