– Это самое маленькое, что я могу для тебя сделать, тёзка, – сказал он.

Дюба его понял. И хоть командир был ему ничего не должен (война!..), если ему так считать лучше, то пусть. Было ещё одно правило: никогда не отказываться от помощи, принимай, если её предлагают искренне. Ведь иногда дающему это надо больше.

Ещё в самом начале, погостив пару дней и обнаружив, что он совсем не пришёлся хозяйке ко двору (она красивая, но забыла, что когда-то была весёлой), Дюба тайком засобирался прочь. Да командир, как всегда и бывало, поймал его:

– Стой! Кру-угом! – рассмеялся Игорь Рутберг. Как будто не прошло всех этих лет, которым, в угаре свободного падения, Дюба потерял счёт, как будто они по-прежнему вместе на броне, а впереди зелёнка, и с абсолютной очевидностью ясно, где свои, где чужие. – Так не пойдёт. Сначала на ноги тебя поставим, потом порешаем, – оглядел его всего, как будто перед строем. – На обе ноги.

Дюба посмотрел на свой обрубок.

– Ты ведь бегал быстрее меня, – улыбнулся давнему воспоминанию командир. – Хотя я вроде длинноногий. Как это у тебя получалось? Вот и сейчас будешь. Быстрее меня! Протез я уже заказал. Уникальная разработка, специально под тебя будут делать. Так что впереди много хлопот. Теперь приятных хлопот.

Это был его командир, тёзка. И Дюба остался в гостевом домике. Рядом с хоромами командира, и не особо досаждая хозяйке. К Дюбе наведывались разные доктора, кто-то мастерить уникальный протез на компьютере. Кто-то, как он выразился, «снимать его со стакана». Командир недовольно хмыкнул.

– Простите, Игорь Марленович, – сказал врач.

– Если намерен извиняться, то перед ним, – тёзка указал на Дюбу. Тот запротестовал. Врач был нормальный мужик, просто их порода так смотрит на вещи. Хотя в его помощи Дюба и не нуждался. После второй капельницы, измерив пульс и давление, доктор посмотрел на него удивлённо:

– А ты крепкий, – похвалил он. И тут же строго добавил: – Срываться сейчас тем более нельзя. Очень опасно. Уйдёшь снова в запой, и… Понял, о чём говорю?

– Понял.

Никуда срываться Дюба не собирался. Но врач ему нравился; у человека такая работа, чего уж с ним спорить.

– Как спишь? Кошмары не мучают? Тараканы с крысами?

– Да нормально всё.

– За час до сна не забывай принимать…

– Я помню, – заверил Дюба врача.

– Ну, считай, договорились, – тот остался доволен. И с несколько плотоядным любопытством поинтересовался: – Не легко возвращаться из Зазеркалья?

В ответ Дюба только пожал плечами. Давно уже окружающие не относились к нему так хорошо. Он понимал этого врача, и не беда, что тот его – нет. Человеку повезло, никто не обязан понимать такого: Зазеркалье и так называемая реальность давно для Дюбы стали одним и тем же. Возможно, потому что на скорости свободного падения стираются границы. А возможно, за время его отсутствия с этой самой реальностью что-то случилось. Какая-то порча. В очень румяном свежем яблочке, хоть на выставку, уже завёлся тайный червь. В тёмной сердцевине. И он знает о месте, откуда к Дюбе приходит розовый слон. И знает о тех, кто может прийти ещё.