– Ну… что там, да.

– Они с… Натальей вроде как просчитали его вероятность, и у них был алгоритм действия. Она не успела… Он потребовал, чтобы я закончил начатое. Я тогда в этом смысле в полубреду был, со всем, что связано с Натальей, и… ведь обещал ей. Словом, скорее, чтоб он отстал уже, я поступил с её бумагами, как он указывал. Потому что обещал, понимаешь?

– Понимаю.

– Игра против всех ожиданий рынка. Аналитик херов, алгоритм… Портфельный инвестор мистер Твистер. Чёрный лебедь…

Сухов замолчал. Ванга ждала. Наконец спросила:

– И-и?

Он помялся. Хмыкнул:

– Заработал. Нормально так поднял.

– Ты… серьёзно?

– Не то чтоб озолотился, там бумаг не особо было… Но на хлеб хватило. С маслом. До сих пор дивиденды… Я не трогаю эти деньги, Ксюхины, но на проценты неплохо… живём с ней.

Он снова замолчал. Теперь Ванга подождала дольше. Сухов смотрел куда-то между стеной и окном. Всё-таки она спросила:

– А с этим её другом, хакером, ты пробовал вживую связаться? Имя же у него есть?

– Конечно. Но это не просто – он разговаривает с Богом.

– Чего-чего?

– И мне известно где. Он в ашраме. А имя есть. Так-то вот.

– Сухов… Правда, мать твою. А что за ашрам?

– Очень закрытый. У него там все обеты разом: молчит, не моется… Недоступен, словом, для мирян. Вот я и думаю: может, он таким образом со мной общается? Поехал башкой совсем. Понимаешь, духовно просветлился, и…

– Угу. И решил, что уж лучше ему быть алгоритмом, – хмыкнула Ванга. Подумала. – А ты не пытался его спросить о Телефонисте?

– Обижаешь! – заверил Сухов. – И не раз. Видишь ли, личность, которая совершает преступления, не следит в сети. Только то, что нам и так известно. Он ведь, Телефонист, поступает гораздо проще, на случай киберищеек и всяких там ловцов Сноуденов. Просто использует чужие телефоны – и всё.

– Ну да, оставляет их на месте преступления. Одноразовый, мать его.