– Не трогай меня! Убирайся, грязная шлюха! – Ещё ни разу голос шефа не звучал так блеюще высоко. – Смотри, во что ты нас втянула! Этого хотела? Беги теперь к своему трахальщику. Вон из моего дома! Пошла…

Алексей закрыл глаза. Он бы закрыл уши, да руки не слушались. «Вообще-то, она тебе жизнь спасла», – подумал Алексей. Он не хотел видеть лица Ольги. И не мог ей сейчас помочь.

А потом приехала полиция. И скорые. Дом Орлова, место, где Николай работал столько лет, превратился в место преступления. И были вопросы, долго и много; Ольга Павловна отвечала сразу, Алексей – как только смог связно говорить. А за окнами уже брезжил рассвет. Орлова увезли в больницу, а позже, оградив всё полицейскими ленточками и нарисовав на полу мертвецов, увезли тела тех, с кем ещё недавно они шутили, пили чаёк и играли в домино. У всех, кроме Эльдара и Алексея, работа была непыльная.

А потом они уехали. Смилостивились над Ольгой Павловной; все полицейские процедуры были прерваны до наступления рабочего дня. Правда, предложили оставить Ольге Павловне охрану. Та отказалась:

– Наверное, мне больше ничего не угрожает, – усмехнулась мрачно. Всё ещё была в прострации.

Всё же они обещали выслать сейчас патрульную машину дежурить перед домом. Даже Алексея перенесли на кушетку, а докторишки ввели ему какой-то транквилизатор. Потребовали никуда не уезжать из Москвы. Алексей засыпал. Отключался, бороться с этим становилось всё труднее.

– Ольга Павловна, – позвал Алексей. Его голос, эхо в опустевшем доме.

Она вышла. Такой он её никогда не видел: шок, привидение… Но и что-то ещё, какая-то обречённость. Она словно стала моложе: мир вокруг неё обрушился, и она лишилась привычной защиты, обнажая свой истинный возраст, – одинокая, насмерть перепуганная девчонка. Сколько сегодня мы узнаём нового и неожиданного.

Попросила у него сигарет. Тоже впервые. Он сказал, где взять. И снова позвал её:

– Ольга Павловна…

Она остановила его, затрясла головой, подняв руку, развернулась и ушла в столовую. Ей бы поспать… Алексей услышал, как она щёлкает зажигалкой, и как она закашляла, сделав первую затяжку, и провалился в сон.

Она больше не дрожит. По крайней мере, её зубы больше не стучат друг о дружку, хотя первый озноб ещё не покинул тело. Но и это пройдёт, люди на многое способны. Ехать ей недалеко. Это место тут, совсем рядом. И никуда оно не делось. Место, которое она когда-то очень любила. В котором были феи и демоны тёмного мира из шкафа, видимые и невидимые друзья, как у всех; соседский рыжий кот – подлец и шпион, который давно сдох (так они тогда сказали), и было ещё кое-что. В месте, которое она любила, а потом запретила себе о нём думать. Знать о его существовании, помнить. И оно исчезло. Как такое возможно? Наверное, невозможно. Но ей удавалось. Она забаррикадировалась своим весёлым и слегка упрямым нравом, а потом, значительно позже, надёжной бронёй дома Орлова. И это место исчезло. Ей удалось. Люди способны на очень многое. В том числе уходить, навсегда обрубив концы, и жить дальше с чистой страницы. Орлов никогда не узнает, что он на самом деле значил для неё, хоть сначала прошла девичья влюблённость, а потом и вообще вся романтика, люди живут и без этого. И она бы никогда не отплатила ему столь чёрной неблагодарностью, ни за что на свете, она старалась, видит бог, она старалась из последних сил…