– Наверное, вы правы, – это была не Мадам. Она бы никогда этого не сделала. Моя Мадам…
Улыбнулся так же горько, как и Ванга.
– Я тоже, – глухо произнесла Ванга. – Вообще ничего.
– Ванга, послушайте…
– Все инстинкты молчали… Неужели он так умел? Ни на что я не годна…
– Ванга, я понимаю вас, но послушайте, – Форель усмехнулся, так же, наверное, немножко горько. – Мы были слишком близко. Вы, я, Ольга. Мы все! Недопустимо близко. И не разглядели.
Она посмотрела, как Сухов возвращается с кофе, и улыбнулась ему и инстинктивно опустила глаза.
– Ванга, вы ни в чём не виноваты.
– По-старому уже не будет, – сказала она тихо.
– Почему? Будет. Может, и не сразу, но будет, – Форель вспомнил свою дурацкую неудавшуюся книгу и добавил: – Ведь время обладает ещё одним свойством – оно лечит.
Но пока так не выходило. Легко давать советы другим, иногда хорошая терапия помогает. Но это как с докторами: мало кто научился лечить самого себя. Он лишился своей Мадам, из-за полученной травмы она впала в кому, и как там будет… Но
Позвонила Ксения. Сухов извинился и всё же не удержался и расплылся в улыбке. Но говорил без нажима, чуть ли не соглашаясь на все просьбы дочери. Форель с Вангой переглянулись.
– Учится, – важно заявил писатель, указывая оттопыренным большим пальцем на Сухова.
– Мы все учимся, – сказала она. Наконец её улыбка вышла не такой грустной.
Сухов закончил говорить, снова извинился. Он вообще сегодня произносит много лишних слов.
– Как она? – поинтересовался Форель. Ксения оказалась самой стрессоустойчивой из них.
– Хорошо, – сказал Сухов. – Отлично. Вам огромный привет. Говорит, вы её ангел-хранитель.
– Ну, я… – Форель замялся.