Сухов вдруг почувствовал, каким тяжёлым стало оружие в его руках и какое оно холодное.
– И ничего не было? – произнёс Сухов. Теперь в его глазах плавал этот масляный огонёк.
– Я понимаю, жить с этим будет трудно. Но ведь жить, – резонно заметил Игорь Рутберг. – Вас отстранили от дела, герои… Девочка даже не поймёт, где находилась. Всё остальное – детали. И много-много счастливых лет впереди.
И тогда Сухов удивил его – он улыбнулся:
– Да я не об этом. Ты-то куда денешься?!
Игорь Рутберг оценил такое ведение дел, кивнул:
– Ты лучше о себе подумай! А я о себе позабочусь. Но для этого надо положить оружие. Ну, как, Сухов?
– Игорь, но ведь ты был со мной! – не выдержала Ванга. – В тот вечер, когда…
– Две свечи? – теперь он с улыбкой кивнул Вангиной реплике, однако не сводя взгляда с Сухова. – Интернет вещей, дорогая моя, я не раз тебе говорил. Я видел, что ты ужинаешь напротив, твой телефон подсказал, и включил свет. Только меня не было в нашем гнёздышке на Фрунзенской. Элементарно, Ватсон, прости, что передразниваю: ты собиралась меня бросить, я знал, что не прибежишь сразу, по первому зову. И пришёл туда за несколько минут до тебя. По первому нет, но всё равно прибежишь – такова
– Мерзавец, – глухо и жёстко выдавила Ванга. Её лицо покраснело, как от пощёчины. Но она не стала смотреть на Сухова. И снова покосилась в темноту дома.
– Не осуждаю никого из вас. Так вам ли осуждать меня? Все те женщины пошли со мной сами. И умерли в момент наслаждения, получив то, чего хотели. Не утверждаю, что прямо осчастливил их, не как в книжках Форели, но где-то похоже. Ну, Сухов, чего решил?
– Заманчиво, – произнёс Сухов.
Периферийное зрение: Ванга видит что-то. Сухов не знает, что именно, ему достаточно скосить взгляд, и Рутберг тут же этим воспользуется, а следующей будет Ванга. Рутберг врёт, в неё он тоже будет стрелять, теперь уже будет. Но она что-то видит. Дюба? Кто-то ещё?! Пространство становится ещё более наэлектризованным. И Сухов не ошибся.
– Игорь! – закричала Ванга. – Она сейчас задушит Ольгу!
«О чём она?» – мелькнуло в голове у Игоря Рутберга.
Он по-прежнему держал голову Сухова под прицелом и сейчас с трудом подавлял желание облизать губы, как в книжке этого проницательного Форели.
Экскаватор, с которым он недавно возился. Лобовое стекло затемнено, и в нём, как в зеркале, отражается дом, вход в дом, где находятся две его сестры, и в этом тёмном зеркале сейчас что-то промелькнуло. Элен страшно, с грудным всхлипом, вскрикнула, и раздался грохот.