Не чуя под собой ног, Луис подошел к двери и отодвинул задвижку онемевшими пальцами. Открывая дверь, он подумал:
Дверь открылась, и в ветреном сумраке этой ночи между днем прощания в траурном зале и днем похорон его сына Луис увидел Джада Крэндалла, стоявшего на пороге. Прохладный полуночный ветер раздувал редкие белые волосы на голове старика.
Луис попробовал рассмеяться. Время как будто повернулось вспять. Снова был вечер Дня благодарения. Скоро они с Джадом засунут в полиэтиленовый мешок одеревеневшее, неестественно тяжелое тело кота его дочери Уинстона Черчилля и понесут его в лес.
– Можно войти, Луис? – спросил Джад. Он достал из нагрудного кармана пачку «Честерфилда» и сунул в рот сигарету.
– Скажу тебе так, – ответил Луис. – Время позднее, и я изрядно набрался пивом.
– Да, по запаху чувствуется, – кивнул Джад и чиркнул спичкой. Ветер сразу ее задул. Джад зажег вторую спичку, прикрывая ее ладонями, но его руки тряслись, и ветер снова задул крошечный огонек. Джад достал третью спичку, но не стал ее зажигать, а посмотрел на Луиса, стоявшего в дверях.
– Никак не зажгу, – сказал Джад. – Так ты впустишь меня или нет, Луис?
Луис посторонился, и Джад вошел в дом.
38
Они сидели за кухонным столом –
– Ну, рассказывай, – сказал Луис, – что ты здесь делаешь в четверть первого ночи накануне похорон моего сына? Джад, ты, конечно, мой друг, но всему есть предел.