Быстро и уверенно, да, – как Джад вынул пчелиное жало.
Но здесь только одна дорога, подумал Луис. И тебя либо пропустят, либо нет. Однажды он попытался самостоятельно перейти через валежник и не смог. А сейчас поднимался быстро и уверенно, как в ту ночь, когда Джад показывал ему путь.
Все выше и выше, не глядя вниз, прижимая к себе тело сына, завернутое в брезентовый саван. Все выше и выше, пока снова не налетел ветер: он растрепал и взъерошил волосы Луиса.
Луис на мгновение застыл на вершине, а потом быстро спустился – как будто сбежал вниз по лестнице. Кирка и лопата глухо позвякивали, ударяя о спину. Буквально через минуту он уже стоял на упругой земле, усыпанной сосновыми иглами. Тропа уходила вперед, а позади громоздился валежник – выше кладбищенской ограды.
Луис пошел по тропе с сыном на руках, слушая, как ветер стонет среди деревьев. Его уже не пугал этот звук. Ночная работа была почти завершена.
54
Рэйчел Крид проехала указатель «СЪЕЗД 8. ПОРТЛЕНД УЭСТБРУК – НАПРАВО», включила правый поворотник и перестроилась в правый ряд. Впереди показалась зеленая вывеска мотеля «Холидэй инн», сиявшая на фоне ночного неба. Постель, сон. Конец этого непрестанного, беспричинного, мучительного напряжения. И конец – пусть лишь ненадолго – этой убийственной пустоты, оставшейся на месте ребенка, которого больше нет. Это горе, она поняла, было похоже на удаление больного зуба. Сначала – лишь онемение после наркоза, но и сквозь онемение ты чувствуешь боль, что свернулась, как кошка, дергающая хвостом, и ждет, когда ей дадут проявиться. И когда действие новокаина пройдет, мало тебе не покажется, можешь не сомневаться.