— А вы куда переедете? — спросила я.

— Куплю квартиру в Лондоне. Я всегда этого хотел. Попробую снова запустить свою карьеру. Хочу вернуться к актерской профессии. Если «Приключения Аттикуса» начнут снимать, могут даже предложить мне роль. Замкнется круг с книгами. Если меня возьмут на роль Джеймса Фрейзера, то я буду играть персонажа, изначально списанного с меня. Кстати, знаете, почему его фамилия Фрейзер?

— Нет, понятия не имею.

— Алан назвал своего героя в честь Хью Фрейзера, актера, игравшего помощника Пуаро в телесериале. А квартира, где жил Аттикус Пюнд, — Таннер-Корт в Фаррингдоне? Еще одна из шуточек Алана. Есть настоящий дом, который называется Флорин-Корт, его использовали в съемках «Пуаро». Не уловили? Таннер, флорин — это все старинные монеты.

— Откуда вы знаете?

— Он мне сказал. Там еще много чего зарыто. Ему нравилось прятать многое.

— Что именно?

— Ну, имена. В одной из книг действие происходит в Лондоне, и все имена на самом деле происходят от станций метро или чего-то вроде этого. И был еще роман, где фамилии персонажей Брук, Уотерс, Форстер, Уайлд...

— Это все писатели.

— Не просто писатели, все они геи. Это игра, которую он придумал, чтобы не заскучать.

Выпив еще шампанского, мы заказали фиш-энд-чипс. Ресторан располагался в дальнем конце гостиницы, за углом от того места, где проходили поминки. В зале ужинала пара семей, мы же разместились за угловым столиком. Свет был приглушенный. Я спросила у Джеймса, как работал Алан Конвей. В своих книгах он прятал почти столько же, сколько открывал, и имела место странная несообразность между автором бестселлеров и романами, выходившими из-под его пера. К чему все эти игры, шифры и тайные отсылки? Неужели недостаточно просто рассказать историю?

— Он никогда не обсуждал это со мной, — сказал Джеймс. — Работал он невероятно много, иногда по семь или восемь часов в день. У него был блокнот, заполненный ключами, отвлекающими маневрами и тому подобным. Кто был где, когда и что делал. Алан говорил, что расставлять все это — настоящая головная боль, и если я заходил и отвлекал его, то мог получить серьезную взбучку. Иногда он говорил об Аттикусе Пюнде как о реальном человеке, и у меня сложилось мнение, что они не были лучшими друзьями, пусть даже это звучит немного странно. «Аттикус разрушает меня! Я сыт им по горло. Ну почему я обязан писать еще одну книгу про него?» — так он жаловался мне то и дело.

— Поэтому он решил убить его?

— Не знаю. Пюнд умирает в последней книге? Я ее не читал.

— Он серьезно заболевает. И в конце вполне может умереть.