Часть III. Возвращение

28

28

С рассвета до заката за рулем, по обе стороны шоссе пустыня Мохаве — неумолимость солнечных лучей, промельки неказистых цветов, шаблонная изменчивость пейзажа.

Трасса номер 15, лас-вегасские огни в отдалении — словно обрушился на Землю и вспыхнул инопланетный объект.

Билборды выстроились в затылок, с них глядят ряженые бровастые фокусники и стареющие старлетки — при каждой перечень альбомов, на которых она играючи сколотила капитал.

Лица умалялись в зеркале заднего вида, блекли, сходили на нет. Уок краем объехал Долину Огня[45] и городишко Бивер-Дэм; не коснулся вечной тени Большого Каньона. От мотеля к мотелю, от заправки к заправке методично проглатывать мили хайвея — вот его задача.

Круглосуточная закусочная в историческом центре Сидар-Сити, города в «железном» графстве Айрон. Поздний час; из посетителей, кроме Уока, только двое мужчин; из кабинки слышно, как они обсуждают прощание с неким Кларком. Причем неясно, умер этот самый Кларк или женился.

Дорожные указатели «Покателло», «Блэкфут», «Айдахо-Фоллз». В глаза будто песку насыпали, протирать бесполезно.

Трасса номер 87; на подступах к Карибу-Тарги[46], после тысяч миль черноты, пейзаж наконец-то оживлен синими вкраплениями. Восход над озером Генри. Уок сбавил скорость, снова потер глаза — неглубокая вода так преломляла солнечные лучи, что впору было ослепнуть.

Первый снег он увидел в Три-Форксе — белые равнины перетекали в белое небо. Уок закрыл окна и включил обогрев, даром что не чувствовал ни холода, ни тепла.

Звонок из полицейского департамента графства Айвер застал его дома. Уок чуть живой валялся, скованный полупараличом; едва сумел дотянуться до телефона. Зато, когда айверский офицер все сказал, когда раздались короткие гудки, Уок швырнул трубку на место, вновь схватил и вновь швырнул, и так до тех пор, пока трубка не развалилась на куски. Далее он сгреб всё с рабочего стола на пол, стал пинать компьютер и разбил экран. Сознание отказывалось принимать то, что произошло в Монтане.

Иллюзия, поддерживаемая открытками и пятничными звонками Хэлу — что у девочки с мальчиком отныне нормальная детская жизнь, — эта иллюзия умерла без надежды на воскрешение. Уок, потрясенный, три дня ни с кем не разговаривал. На работе взял отпуск — ему положено было за десять лет; напугал всех до того, что Лу-Энн поехала к нему домой, стала барабанить в дверь. Он не открыл. Звонила Марта — он не брал трубку.

Первые сутки проторчал дома, глядя на стену за телевизором. К этой стене Уок еще раньше прикрепил им же составленное досье на Дарка — чтобы ни одна подробность не ускользнула из слабеющей памяти. Пытался напасть на след — и оказывался в тупике. Либо выходил на давних знакомых Дарка, которые лет двадцать уже о нем не слышали. Думал, поможет спиртное. На четверть опустошил бутылку «Джима Бима» — и остановился. Виски в сочетании с лекарствами тяжелило голову, нагоняло сон. Одна-единственная промашка Дарка стала бы мотивом, отсюда можно было бы домысливать — и уж они с Мартой домыслили бы. Так нет же. Словно сама судьба приняла сторону Дарка, подчистила за ним вероятные косяки. Дарк осуществил свой план и ускользнул — его не прищучить. Свидетелей нет. Кровь замело снегом. Там, в графстве Айвер, сделали всё как полагается: поставили патруль на единственной дороге, отправили поисковую команду обшаривать лес. Теперь их версия — убийца скончался от ран либо замерз насмерть, найдется не раньше весны, вероятно уже обглоданный лесным зверьем.