Словно все как обычно. Словно мир не рушится прямо в эту секунду.

Аспен взял меня за подбородок и настойчиво произнес:

– Это случится в полночь, когда зазвонят колокола.

Что нам делать?

Мой мозг судорожно обдумывал сотни тысяч неподходящих вариантов, которых с каждой секундой становилось все меньше. Сердцебиение участилось, во рту пересохло.

– Аспен.

– Кая. – Он приподнял мою фату, затем взял меня за плечи и наклонился. Его глаза еще никогда не были такими серьезными, настойчивыми. Взгляд пытался нечто внушить мне, пытался загипнотизировать. – Я знаю, тебе страшно. Тебе чертовски страшно, и я понимаю. – Вокруг нас люди продолжали веселиться, танцевать, и только наш с Аспеном мирок обрел серые краски. – После того что случилось с Джорджи, ты больше не веришь в себя, но так больше нельзя, и ты это понимаешь. Ты должна вернуться. Взять себя в руки и сделать то, чего боишься, – взять на себя ответственность. Потому что, кроме тебя, больше не справится никто. – В горле набух отвратительный комок слез, но я не шевелилась. Аспен, все еще удерживая меня за плечи, склонился ниже. – Помнишь, ты сказала, что не сможешь никого спасти, потому что и себя не смогла? Это не так. Ты ведь выжила. Каждый раз тебе удается выкарабкаться из лап смерти. Ты не никто. Ты человек, который спасет их жизни, и ты должна пойти и сделать это, потому что ты можешь. Но если ты будешь сидеть в психушке или за решеткой, ты не сможешь ничего.

Он выпрямился, провел ладонями вверх-вниз по моим рукам, пытаясь приободрить. Затем бережно опустил на мое лицо фату, и я смогла сморгнуть слезинку.

– Ты можешь больше, чем обычные люди, Кая Айрленд.

В ушах зашумело, каждая движущаяся фигура, каждое улыбающееся лицо… они все превратились в яркую кляксу на сером полотне моего мира.

Мы с Аспеном обнялись, он крепко прижал меня к себе, сдавил плечи медвежьей хваткой. Я уже не могла сдержать слезы.

– Аспен, мне придется…

– К нам идет Кира! – выпалил он, глядя на меня словно зверь, загнанный в ловушку. Он даже не услышал моих слов, а ведь я хотела сказать ему о плане, о единственном шансе на спасение. Но у нас уже не было шансов – Кира схватила меня за руку, становясь между нами. Я хотела врезать ей, хотела крепко ударить ее в загримированное лицо и даже почувствовала, как сжимается что-то внутри от решимости действовать, но вдруг Аспен улыбнулся мне, и я отшатнулась, отступила.

Я позволила Кире обнять его, позволила отравлять его кислород.

На меня никто не смотрел. Я с легкостью затерялась среди гостей вечеринки, таких же, как я сама.