Я кивнула.

С острова уже слышалась музыка. Разноцветные огни ярко сверкали в ночи, служа нам своеобразным маяком. Крупные хлопья снега соприкасались с черной водой.

– У меня такое чувство, словно сегодня все изменится, – прошептала Скалларк. Она обвела взглядом пространство. – Это какое-то волшебство. Такого у меня не случалось даже на Рождество.

Я пожала плечами. Мне не хотелось быть равнодушной, но я не знала, что сказать. Волшебство? Я не чувствую волшебства, я чувствую страх и беспокойство. Эти эмоции выбивают из колеи, и я могу думать только о том, что нужно просто пережить эту ночь. Мы должны выжить. И завтра тоже.

Скалларк и не собиралась разговаривать; она была восхищена последней ночью октября. Ее полностью захватила магия, которую она сама себе вообразила. Хотелось бы и мне ощутить то же, что ощущает она. Но я прикусила губу и положила руку в карман пальто, где нащупала список желаний, последнее из которых дописала сегодня: «Скалларк жива».

Вот и все.

Это конец.

Мы переглянулись и медленно пошли по мосту. Мне казалось, что я ступаю из одной жизни в другую. Шествую, как на собственную казнь, к часовне, из которой с каждым шагом все сильнее слышалась музыка. Вскоре мы со Скалларк окунулись в свет, льющийся из готического здания, и снова переглянулись. Я была поражена размахом вечеринки.

На дорожке, ведущей к часовне, повсюду были припорошенные снегом тыквы разных форм и размеров. На крыльце у дверей стояли несколько человек – парней, судя по фигуре. У них в руках были котелки, и, по всей видимости, эти ребята играли роль охранников. Скалларк прокомментировала наряд одного из них – костюм скелета – и тут же приложила к своему лицу маску, будто боясь, что ее услышали.

Я не отрываясь смотрела на нее: как волос, уложенных в женственную прическу, касаются снежинки, как в прорезях маски искрятся радостью глаза, как губы расплываются в улыбке.

Мне стало страшно. Чем становилась счастливее Скалларк, тем страшнее мне было.

– Идем, Кая, – позвала она, и я медленно приблизилась к лестнице и пошла вслед за подругой, погружаясь все глубже в готическую музыку.

– Стой! – Скалларк схватила меня за руку и повернула к себе. – Накинь фату на лицо.

Я была слишком взбудоражена, чтобы возражать, поэтому подчинилась, и через секунду продолжила идти, придерживая подол платья.

Скелеты внезапно перестали переговариваться.

– Черт, – пробормотал один из них, явно пораженный.

– Это чертовски жутко, – подхватил другой, завороженно протягивая мне котелок с конфетами и пронзительно глядя в глаза, скрытые фатой. Второй парень протянул Скалларк точно такой же котел.