Ненавижу, ненавижу, ненавижу.

В глазах вскипели слезы, я с трудом видела, что происходит вокруг: книги Ноя летели на пол к моим ногам, послышался звон битого стекла.

Нужно поехать в полицию, – решила я, застыв посреди его комнаты. Едва эта мысль меня посетила, одновременно с этим за моей спиной послышался странный шум. По спине поползли мурашки: звук был похож на скрип двери, но позади меня не было никаких дверей, лишь книжные горы, которые я снесла на пол.

Будто в замедленной съемке я обернулась и выдохнула – передо мной действительно находилась небольшая дверца, а за ней – чернота.

Я отшатнулась назад, затаив дыхание. Мама всегда говорила, что я умнее остальных детей, говорила, что я способна замечать детали. Но при этом она сетовала, что, даже когда я вижу эти детали, могу проигнорировать их. Вот почему она спрятала от меня свое прощальное письмо за плинтус под страшными масками – думала, я никогда не отыщу его. Это был мамин «секретный кармашек». У Ноя оказался такой же.

Вот почему он замаскировал здесь все книгами, вот куда он пропадал порой на целые дни – он прятался в собственной Тайной квартирке. У него было укромное местечко в этом особняке, где он мог оставаться наедине с собой, возможно, скидывать маску Ноя Харрингтона и превращаться в Ноя Эллисса.

Но не сегодня!

Ной знал: на балу что-то произойдет и потому предупредил, что я, возможно, не захочу его видеть. Но я хочу. Хочу увидеть его прямо сейчас и спросить: если он знал, что что-то случится, почему не сказал мне, почему не предупредил, почему поступил так же, как в прошлый раз поступил с детективом Гаррисоном.

Переступая через книжные руины, я приблизилась к черному провалу в стене. На дверном косяке была небольшая цепочка, наверное, я случайно задела ее, когда все перевернула вверх дном, вот дверь и открылась.

Включив на телефоне фонарик, я посветила перед собой и увидела винтовую деревянную лестницу, ведущую в башню, которую уже давно заприметила снаружи дома.

Подхватив подол платья Скалларк, я поднялась наверх, выбивая пыль из скрипучих ступеней. В круглой комнатке, встретившей меня мертвой тишиной, находилось лишь одно крошечное окошко, выходящее в ночную мглу, прорезанную белыми точками снежинок.

– Ной?..

В темноте что-то многозначительно блеснуло, и я застыла.

Меня сковал страх другого рода, первобытный страх.

Подняв фонарик повыше, я тупо уставилась на два черных гроба, стоящих параллельно друг другу под окном. В глазах мгновенно стало до боли сухо, и я сморгнула. Гробы продолжали стоять на прежнем месте. Между ними находился кованый древний подсвечник с наполовину сгоревшими свечами. Некоторые из них пора было заменить, и я живо представила, как кто-то приходит сюда и меняет их. Не кто-то, – тут же поправила я себя, – Ной.