Звезды превратились в камни. В валуны, как в Рэмбл-Рокс. Нет, не просто «как», а в точности такие же камни – россыпь здоровенных валунов, но только эти, как и звезды, были разбиты. Расщеплены. А между ними – сплошной мрак. Камни шевелились и дрожали, словно строки на странице, и…
Из темноты донесся шепот. Не голос Джейка. А кого-то –
(Голос книги?)
Он шептал о боли и раковой опухоли. О травмах и рубцовой ткани. «Чтобы убить рак, его нужно вырезать, – говорил голос. – Чтобы остановить боль, нужно положить ей конец. Сломать колесо, чтобы починить колесо».
Посреди всего этого поднялся новый камень – в отличие от остальных плоский, похожий на стол. И на наковальню. С противоположной стороны плоского камня стоял Джейк. Протянув руки, прикасаясь к нему. Оливер тоже прикоснулся к камню, почувствовал углубления на его холодной поверхности, ровные, гладкие, словно они не высечены инструментом, а медленно вымыты водой
(кровью)
и временем.
Оливер провел пальцем по этим желобам к середине стола, где было проделано отверстие.
И когда дошел до отверстия, весь его мир сжался в ослепительной вспышке. В пульсирующей белизне Оливер мельком увидел что-то: своего отца, распростертого на этом самом столе, с большой зияющей дырой в груди, откуда толчками вырывалась кровь, подобно молочному коктейлю, выливающемуся через край из сломанного блендера. Губы отца были багровыми. Глаза так налились кровью, что белки стали красными. Отец попытался произнести одно слово, «Оливер…», однако оно потонуло в кровавой отрыжке, и затем, когда вытекающая из тела кровь устремилась по гладким канавкам, общим числом восемь, раскинутым в стороны как лапки паука, свет у него в глазах погас, и…
Оливер закричал. Отпрянул назад. Сжав тело, он развернул его в себя, сперва метафорически, но затем и в буквальном смысле, чувствуя себя съеживающейся галактикой, сверхновой в обратной перемотке. Его крик отразился ревущими отголосками, разрывая пустоту на полоски, превращая камни в пыль. Оливер услышал, как Джейк зовет его, и голос его звучал все дальше, все дальше…
55. Катапультируйся или умри[91]
55. Катапультируйся или умри[91]
Оливеру показалось, будто его сбросила вставшая на дыбы лошадь. Он опрокинулся, но, лихорадочно работая руками и ногами, сумел совладать с инерцией.
Ощутил во рту привкус крови. Закрыв на мгновение глаза, тотчас же пожалел об этом – потому что в этот момент за опущенными веками увидел отца, умирающего на столе с разорванной грудью,
Джейк, уже поднявшийся на ноги, шатаясь подошел к Оливеру и протянул ему руку.