Огонь двинется наверх. Пламя начнет лизать ковер, потом первую ступеньку, вторую, третью. Поползет по перилам и по дверным коробкам. Вскоре огонь распадется на отдельные очажки, каждый станет змеиться в пустую комнату, чтобы там разгораться и наполнять пространство нарастающим жаром, от которого темнеет краска и занимаются оконные шторы. Разделяясь и разрушая.

– Папа!

Потрескивание перерастает в рев. Подержанный диван, подушки, которые Майна складывает на полу и откидывается на них, когда смотрит телевизор. Коробки с игрушками «Лего», плавящиеся в разноцветную однородную массу. Кухонный стол, стулья, семейный календарь с колонками для каждого из нас.

– Папа! – София сжимает мне лицо ладонями, и я резко дергаюсь, словно меня ударили. Нам нужно отсюда выбираться.

Мы погибнем не от огня, а от дыма. Я уже вижу, как он струйками просачивается сквозь дверь в подвал. Прямо сейчас дым станет подниматься вверх: какое-то время еще будет возможно проползти через кухню, прижавшись лицом к полу. Но вскоре дыма станет больше, чем воздуха, и вот тогда-то он и начнет сползать в подвал.

– Я вызволю тебя отсюда, – говорю я дочери.

– А как же ты?

– Когда ты приведешь людей мне на подмогу, они смогут войти в дом и вытащить меня, – отвечаю я с большей уверенностью, чем чувствую ее сам.

София глубоко вздыхает:

– Я постучу в дверь к тете Мо. Она наберет «три девятки», приедут пожарные машины, и…

– Нет! – возражаю я, пытаясь придумать другой вариант. Представляю дочь, колотящую в дверь, пока Мо спит, а наш дом сгорает дотла.

– Тебе не кажется, что он как-то слишком далеко от остального жилья? – спросила Майна, когда риелтор выслал нам информацию об этом доме.

– Здесь тихо и спокойно, – ответил я. – Никаких тебе соседей, а до паба можно пешком дойти.

Сейчас я смотрю на охваченную ужасом дочь.

– Ты знаешь, где полицейский участок?

– Нет.

Сверху доносится грохот.

– Знаешь! – София вздрагивает, и я повторяю, на сей раз мягче: – Знаешь, дорогая. Тебе известно, где он находится. Книжный магазин, потом пустой магазин, затем контора риелтора, где продают дома. Мясная лавка, за ней «Сейнсберис»… – говорю я нараспев, чтобы дочь подхватила.

– Дальше обувной магазин, потом магазин «Овощи-фрукты», – нерешительно продолжает она, и я спешу ее подбодрить:

– Вот молодец! А сразу за ним – полицейский участок. В это время там никто не работает, но рядом с дверью есть желтый телефон. Тебе всего-то и нужно – поднять трубку, никаких номеров набирать не надо. Скажи в трубку, что у нас горит дом. Какой у нас адрес?