Кит был удовлетворен ответом и улыбнулся.

— Это все, о чем я прошу.

Бизли, внимательно посмотрев на него, продолжил:

— Мы сделаем это, Кит, постараемся ускорить процедуры. Однако вопрос в том, готовы ли к этому вы. Вы считаетесь потерпевшей стороной — вы и ваша семья. Это уникальный случай, когда потерпевшая сторона обладает такой огромной властью над машиной смерти. Кое-кто уже поднимет вопрос о конфликте интересов.

— Я все внимательно прочитал, Уитт, и понимаю, о чем они говорят. Меня это не беспокоит. Люди избрали меня своим генеральным прокурором, прекрасно зная, что мой отец был убит Хью Малко, и я должен буду защищать штат от его апелляций. Меня не испугает кучка критиков. К черту прессу!

— Отлично!

Уитт вернулся к себе в кабинет. Закрыв за собой дверь, он недоверчиво хмыкнул, вспоминая неловкую попытку генерального прокурора изобразить равнодушие к мнению прессы. Немногие политики в новейшей истории позировали перед камерами с таким же удовольствием, как Кит Руди.

* * *

Первые три месяца каждого года электорат, затаив дыхание, следил за работой законодательного собрания штата в Капитолии. Город Джексон чувствовал себя в осаде, когда со всех уголков штата сюда съезжались 144 избранных законодателя — все опытные политики, со своими штабами, свитой, лоббистами, повестками дня и амбициями.

В десятках комитетов обсуждались тысячи законопроектов, практически все бесполезные. Важные слушания привлекали мало внимания. Обсуждения проходили при пустых галереях для зрителей. Палата представителей тратила недели на то, чтобы отклонить законопроекты, принятые сенатом, который платил той же монетой, отвергая законопроекты, принятые палатой представителей. Мало что было сделано, да и ожидалось немногое. Уже действующих законов вполне хватало, чтобы люди чувствовали на себе их гнет.

Офис Кита, как прокурора штата, должен был представлять каждое существующее агентство, правление и комиссию, и для этого потребовались три дюжины юристов. В первые месяцы пребывания в должности ему временами казалось, что он превратился в хорошо оплачиваемого чиновника. Его долгие дни были заполнены бесконечными собраниями сотрудников, пока проверялись предлагаемые законопроекты. По меньшей мере два раза в день он стоял у большого окна своего великолепного кабинета, смотрел через улицу на Капитолий и задавался вопросом, какого черта все эти люди там делают.

Раз в неделю — по средам ровно в восемь утра — он пятнадцать минут пил кофе с Уиттом Бизли, узнавая последние новости об апелляциях Хью Малко. Еле-еле, со скоростью ледника, они продвигались по федеральной процедуре судопроизводства.