* * *
За несколько миль до тюрьмы они увидели мигающие огни двух вертолетов, круживших над ней, будто светлячки. В самые оживленные дни на автостраде номер 49 никогда не было заторов, но сегодня к девяти часам вечера к северу и югу от главного входа скопилось множество машин. С западной стороны толпились протестующие со свечами и написанными от руки плакатами. Они тихо пели, и многие из них молились. Через дорогу группа поменьше их с уважением слушала, размахивая своими плакатами. Обе группы находились под пристальным наблюдением, казалось, целой армии помощников шерифа и дорожных патрульных. Прямо напротив ворот располагался импровизированный пресс-центр с дюжиной операторских фургонов. Камеры и провода тянулись во все стороны, а репортеры деловито сновали в ожидании новостей.
Кит заметил ярко окрашенный фургон телестудии Билокси. Ну, конечно, Побережье не могло остаться в стороне.
Его водитель повернул у ворот и стал ждать позади двух других патрульных машин. Правоохранители округа. Это был день казни, знаменательный день для правоохранительных органов — возрождалась старая традиция. Каждый шериф должен был приехать в Парчман на патрульной машине последней модели и ожидать хорошей новости, что все прошло по плану. Еще одного убийцу лишили жизни. Многие шерифы были знакомы и собирались в группы, сплетничая и смеясь, пока заключенные жарили им на ужин гамбургеры. А когда приходила долгожданная новость, все поздравляли друг друга и разъезжались по домам. Мир стал безопаснее.
У входа в административное здание Кит отмахнулся от репортера, у которого имелся пропуск даже на территорию тюрьмы. Новость о прибытии генерального прокурора быстро распространилась. Он квалифицировался как потерпевший и потому имел право присутствовать при казни. Его имя было в списке.