Агнес просила его не ездить. У Тима и Лоры не хватило смелости присутствовать, но они хотели отомстить. Беверли колебалась и злилась на губернатора за давление на семью. Члены семьи просто хотели, чтобы все закончилось.

Кит пошел прямо в офис суперинтенданта и поздоровался. Адвокат тюрьмы был там и подтвердил, что адвокаты защиты устранились.

— Больше не к кому апеллировать, — мрачно заметил он. Они поболтали несколько минут, затем сели в белый тюремный фургон и направились в блок смертников.

* * *

В центре маленькой комнаты без окон стояли два складных стула. Стол и офисный стул были придвинуты к стене. Кит сидел и ждал, сняв пиджак, ослабив узел галстука и закатав рукава. Для конца марта ночь была теплой. Дверная защелка сработала с громким звуком, и от неожиданности он вздрогнул. Вошел охранник, за ним Хью Малко, потом еще один охранник. Хью обвел взглядом комнату и, увидев Кита, замер. На нем были наручники и цепь на лодыжках, белая рубашка и брюки хорошо отутюжены. Костюм смерти. Погребальная одежда. В ней его отвезут обратно в Билокси и похоронят на семейном участке.

Кит, не поднимаясь, посмотрел на первого охранника и распорядился:

— Снимите наручники и цепи.

Охранник засомневался, будто получил приказ совершить преступление.

— Мне что, вызвать надзирателя?! — резко поставил его на место Кит.

Охранники сняли наручники и цепи и положили их на стол. Когда один открыл дверь, другой сказал:

— Мы будем рядом.

— Вы мне не понадобитесь.

Они ушли, и Хью сел на пустой складной стул. Их ботинки были почти рядом. Они смотрели друг на друга, не моргая и не желая обнаружить ни малейшей неловкости.

Хью заговорил первым:

— Мой адвокат сказал, ты будешь присутствовать. Не ожидал, что зайдешь проведать.

— Меня послал губернатор. Он сомневается, как поступить с помилованием, и попросил помочь. Он возложил решение на меня. Это мой выбор.

— Так-так. Тебе это должно быть по нраву. Жизнь и смерть висят на волоске. Ты можешь поиграть в Бога. Высший судья.

— Странное время для оскорблений.

— Прошу прощения. Ты помнишь, как в первый раз назвал меня хитрожопым?

— Да. Шестой класс, миссис Дэвидсон. Она меня услышала, отвела в сторону и дала три затрещины за нецензурную брань, а ты неделю потом ржал.