– Конечно же, нет…
– Не смей при мне даже упоминать о них в одном предложении. Они ничем не похожи друг на друга… – Я остановила себя, ужаснувшись, что гнев снова берет надо мной верх. Тетя Кристин попятилась назад, поднявшись со стула, а теперь стояла за ним, будто защищаясь.
Но я остановила себя.
– Я… Я пойду спать.
Тетя Кристин молчала. Мне стоило извиниться, но я все еще была слишком возмущена ее словами. То есть моя мать, Джин, тоже была жертвой домашнего насилия, физического и эмоционального? Это для меня было слишком.
Не пробило еще и десяти часов. Завтра была суббота. Я должна играть в «Фарнли Манор».
Тетя Кристин оставалась в своей комнате, пока я в одиночестве завтракала в то субботнее утро. Мне стало грустно, и я села за ее пианино, но не смогла заставить себя поднять крышку. В конце концов я вышла из дома, не прощаясь, и вызвала такси, чтобы доехать до станции.
В поезде у меня зазвонил телефон. Это была Анджела.
– Салли, ты до смерти напугала Кристин, она только что позвонила мне вся в слезах.
Я молчала.
– Ты меня слышишь?
– Да, – ответила я.
– И тот парень, который жил у тебя, – это твой брат? Я едва поверила, когда она мне рассказала. Почему ты не пришла ко мне? И почему не пошла с ним в полицию?
– Это не твое дело, и тетя Кристин тоже влезла не в свое дело, когда тебе рассказала.
– Кто еще знал об этом? Марк?
– Да, он член семьи. Это наше личное дело.
– Ты должна была сообщить мне, когда… Ты отдала этому парню миллион евро?
– А что насчет тебя, Анджела? Что насчет той правды, которую