«Мама, папа, Передайте содержание этой записки моим сёстрам. Пусть знают, что для меня они всегда были лишь подпорками, зажимавшими меня с двух сторон. Элли — младшая, Эми — самая старшая из нас. Ну а я — всегда между ними. Помните её, ту, что не улыбалась от всей души, когда вся семья фотографировалась на фоне того искусственного дерева, которое вы все так любили».
* * *
Наконец Грета нашла то, что искала. На сером архивном коробе, прямо перед собой, на уровне глаз, она увидела наклейку с надписью, выполненной четким рукописным шрифтом. Она сразу же узнала собственный почерк: «А. Артур, истории болезни пациентов, 1967–1995».
Она спустила короб на пол и принялась осторожно его открывать, как будто обезвреживала бомбу. В каком-то смысле, так оно и было. В коробе хранились папки со старыми заплесневелыми медицинскими картами, в которых каждое слово было написано от руки.
А вот и нужная папка: «Салливан, Калиста У.».
Грета облегченно выдохнула и только потом осознала, что долгое время задерживала дыхание. Она больше не слышала тиканья собственного сердца, которое сопровождало её, пока она шла по парковке, затем по вестибюлю до регистратуры, спускалась в подвал.
Грета вытащила медицинскую карту Калисты, сунула её в сумку для лэптопа, а остальные документы вернула на место, поставив короб так, чтобы скрыть след от упавшей пыли, который остался на полке, когда она его снимала.
Она услышала, как открылась дверь и кто-то крикнул:
— Здесь кто-нибудь есть?
Женский голос. Молодой. Немного дрожащий.
Грета застыла на месте, словно лань. Замерла. Дышала, но очень неглубоко, бесшумно.