— Что здесь, черт возьми, происходит, дамы? Что вы все натворили?

— Мы натворили? — спросила Хизер. — Марни, не надо нас смешить. Всё указывает на тебя, и ты это знаешь. Так ведь, «дамы»?

Следующей в разговор вступила Грета:

— Не спорю, у всех нас руки немного замараны, но мы не совершали ничего столь ужасного, как убийство. Как ты могла, Триш?

Пэтти медлила с ответом и, когда наконец заговорила, обращалась она к зеркальному окну.

— Разве у меня был выбор? Только у Хизер есть дети. Так что, может быть, она меня поймет. Все остальные — вряд ли. Мужа моего нет в живых. Сара намеревалась уничтожить меня. Погубить мою семью.

— Не понимаю, а мы-то здесь зачем? — возмутилась Хизер, сразу отделяя себя от остальных. — Я баллотируюсь в сенаторы. Мне такие скандалы ни к чему.

— Ах ты бедненькая, — пропела Дина, — твой первый скандал. Если пресса тебя отшлепает, потом не отмоешься. Уж я-то знаю.

Грета наклонилась к Хизер.

— Тебе не удастся выйти сухой из воды, Хизер. Мы все причастны к тому, что происходило на ферме.

— Что было, то было. Сделанного не воротишь, — веско сказала Марни, вновь присваивая себе статус самой умной и мудрой.

— Неправильно это, — не сдавалась Хизер. — Несправедливо.

— А жизнь вообще несправедлива, — отмахнулась Марни. — Так было и будет. Пока на планете правят мужчины.

Грета испустила раздраженный стон.

— Может, хватит уже со своими нравоучениями, а?

Марни наградила её холодным взглядом.

— Правда — это не нравоучение.

— Послушайте, — вмешалась Пэтти, — Грета права. У нас здесь у всех руки замараны.

Хизер отодвинулась от стола.