– Конечно, а как иначе?

– Я даже и представить себе не мог, что ты вернешься…

Мёнчжун не знал, что ему сейчас сказать. Больше у него ничего не лежало на сердце: не осталось ненависти к бывшей жене, не осталось волнения за дочь – она должна поправиться. Сейчас им всем нужно просто вернуться назад – вернуться к тому, как было раньше. Он замялся и через силу спросил:

– А Хиэ ты что сказала?

– Сказала, что папа уехал работать за границу. Что очень просит извинить его за то, что не получилось прийти на операцию. Я даже удивилась, что она не капризничала, не канючила – вела себя по-взрослому… Видно, твое воспитание.

Но сам Мёнчжун так не считал. Нет, он здесь ни при чем. Хиэ повзрослела сама, без его участия. Ей пришлось это сделать. Пришлось рано повзрослеть и все быстро схватывать на лету, потому что ее нищий и бестолковый отец ничего не мог ей дать. И это всегда будет терзать ему душу.

Его лицо помрачнело.

– Как же быть с ней дальше? Пока она с тобой; а если и тебя посадят?

– Не знаю, может, это и к лучшему…

Мёнчжун аж встрепенулся – таких слов он услышать не ожидал.

– Не хочу, чтобы все знали, что она из семьи, где болеют СПИДом. Не хочу жить в постоянном страхе, что могу ее заразить… Если б не это, я бы три года назад вас не оставила…

– И что же делать?

– Думаю, что, пока ты не освободишься, Хиэ будет лучше в приюте.

– Хеын!

Мёнчжун не сдержался и закричал. Одновременно и из ее глаз закапали слезы.

– Думаешь, мне этого хочется? Нет, но…

У него не было слов. Он думал, что достаточно хорошо знает ее натуру, но даже представить себе не мог, что бывшая жена предложит сдать их общую дочь в детский дом. Одна лишь мысль об этом сводила его с ума. В отчаянии он схватился за голову. И тут у Хеын зазвонил мобильный.

– Минутку… – Она вытерла слезы, достала телефон. Увидав номер, удивленно покачала головой. – Алло!

Голос в трубке казался знакомым. Лицо женщины застыло, потом краешки ее рта подернулись в легкой усмешке. Мёнчжун не мог слышать, что она говорит, но было видно, что ответы ее очень короткие, не длиннее, чем «да», «хорошо» и «понятно».

Закончив разговор, женщина глубоко вздохнула, потом выдохнула, посмотрела на Мёнчжуна и, неестественно улыбнувшись, сказала: