— Ну… неважно…

— Нет уж, договаривай, — настаивал Брендон. — Я хочу знать, кто внушил тебе подобные мысли.

Стиви отвел глаза.

— В общем, я читал… читал об этом, — нехотя процедил он. — У мамы книжка лежала… воспоминания…

— Джека Хаггерса, — продолжил Брендон. — Теперь понятно.

— Ты откуда знаешь? — удивился Стиви.

— Не все то, что написано черным по белому, есть истина, мой мальчик, — вздохнул Брендон. — Автор этого пасквиля — а я эту книжонку иначе и не назову — бывший литературный агент твоего отца, принесший ему в результате одни неприятности.

Стиви обиженно притих. Брендон тоже замолчал. Слова парня его порядком расстроили: «Все-таки я надеялся, что являюсь для него бóльшим авторитетом. За этим юным максималистом нужен еще глаз да глаз. Особенно сейчас».

— И забудь думать о мести, — произнес он наконец. — Это не выход. Точнее, выход — для дикаря. Мы найдем убийцу, не сомневайся. И он будет наказан.

Брендон встал из-за стола. Стиви с сомнением поглядел на него.

— Обещаю! — закончил Брендон.

Теперь, стоя у окна, тупо уставившись на дома напротив, на залитую дождем мостовую, он уже сильно сомневался в том, что способен выполнить свое обещание.

Ему припомнилось, что мятежная натура Стивена Кларка тяготела к сильным, часто запредельным эмоциям — того же искала и в природе. Поэтому его друга всегда влекли мятежные стихии: вода, огонь, воздух. Стив обожал сильный ветер. В ветреную погоду у писателя всегда поднималось настроение, а творческая активность становилась небывалой — он мог работать сутками напролет.

Чего не мог сказать о себе Брендон. Непогода чаще навевала на него тоску, а сейчас, на фоне трагических событий, стала вгонять в настоящую панику.

Вошел Литгоу. Брендон повернулся и поглядел устало:

— Есть новости, Крис?

— Да. И неважные. Полиция вышла на след преступника.

— И?..

Литгоу, вскинув голову, отрапортовал: