— Марк, не вспоминал ли мистер Клиффорд что-нибудь о деле, которым он занимался в Новом Орлеане, — дело связано с сенатором Бойеттом и Барри Мальданно?

К коричневым босоножкам стенографистки подбирался маленький паучок, и Марк не отводил от него взгляда, пока он не исчез под треножником. И снова вспомнил об этом проклятом детекторе лжи. Реджи пообещала не допустить этого, но что, если сам судья прикажет?

Его продолжительное молчание было красноречивее слов. Сердце Финка набирало темп, пульс утроился. Ага! Маленький поганец знает!

— Я не думаю, что мне хочется отвечать на этот вопрос, — сказал он, уставившись в пол и ожидая появления паучка.

Финк с надеждой взглянул на судью.

— Марк, посмотри на меня, — обратился к нему Гарри голосом доброго дедушки. — Я хочу, чтобы ты ответил на этот вопрос. Мистер Клиффорд упоминал Барри Мальданно или сенатора Бойетта?

— Могу я воспользоваться Пятой поправкой?

— Нет.

— Почему нет? Она применима к детям, так?

— Да, но не в этой ситуации. Тебя ведь не обвиняют в смерти сенатора Бойетта. И ни в каком другом преступлении.

— Тогда почему вы посадили меня в тюрьму?

— Я отошлю тебя назад, если ты не ответишь на мой вопрос.

— Я все равно воспользуюсь Пятой поправкой.

Они не сводили друг с друга глаз, свидетель и судья, и свидетель моргнул первым. Из глаз потекли слезы, и он дважды шмыгнул носом. Марк закусил губу, изо всех сил стараясь не расплакаться. Схватился за подлокотники и сжал их так, что костяшки пальцев побелели. Слезы текли по щекам, но он продолжал смотреть в темные глаза «Его Чести» Гарри Рузвельта.

Это были слезы маленького, ни в чем не виновного мальчика. Гарри повернулся и достал бумажную салфетку. Его глаза тоже были на мокром месте.

— Не хотел бы ты поговорить со своим адвокатом наедине? — спросил он.

— Мы уже говорили, — ответил Марк еле слышно. Он вытер щеки рукавом.

Финк чувствовал, что с ним сейчас случится инфаркт. У него было столько всего сказать этому пацану, столько вопросов, столько дельных предложений суду, как поступить. Мальчишка знал, черт побери! Надо заставить его говорить!

— Марк, мне это неприятно, но я должен заставить тебя ответить на мой вопрос. Если ты откажешься, тебя обвинят в оскорблении суда. Ты это понимаешь?

— Да, сэр. Реджи мне объяснила.