Карабас прервал поиски, поднял глаза и, увидев телепающийся на носу деревянного мальчика BDSM-атрибут, побагровел от ярости. Глаза его начали вылезать из орбит, а брови — топорщиться.

— Идиот! — закричал Карабас Барабас. — Шарик нужно в рот!

— А я ни разу не видел клоунов с шариками во рту, — простодушно сообщил Буратино, — обычно на носу, чтоб смешнее было. Только мне длины завязочек не хватило…

— Мой любимый кляп! — Карабас уже ревел, брызжа слюной. — Клянусь, я сломаю тебя без прелюдий!

ТОГДА:

— У него была старшая сестра, которая, — Буратино сделал пальцами в воздухе кавычки, — играла с ним в куклы. Оттуда у него и заскок.

— Погоди, это что ж за игры такие были, что он теперь вымещает злость на куклах?

— Эм… не только злость. Понимаешь, Кащей, зло, осознающее свою суть, как ты — это и не зло вовсе, — принялся объяснять Буратино. — Куда хуже зло, таковым себя не считающее. Как Карабас Барабас. Вот ты, например, почему злой?

— Хм… — задумался на мгновение Кащей, — Ну, я люблю деньги и власть, потому что детство у меня тяжелое было. Сиротой я был, побирался в детстве. Потом в рабство меня угоняли. И я понимаю, что тому, у кого денег много, сложнее попасть в ситуацию, как была у меня. Там же я усвоил, что отдавать приказы лучше, чем исполнять.

— То есть, осознаешь причины.

— Ну да!

— А Карабас не смог бы объяснить причину, по которой получает удовольствие от того, что ломает кукол.

— А ты прям знаешь?

— Ну да. Я ж говорю, сестра его старшая с садистскими наклонностями была. И, видимо, не в своем уме. В придуманной ею игре, она была хозяйкой куклы, а он, соответственно, куклой. Игра заключалась в том, чтобы его избивать. А когда маленький Карабасик кричал, что ему больно, говорила, что он лжет, потому что куклы боли не чувствуют.

— Кошмар, конечно, — подала голос Яга. — Я предполагаю, что подобные перверсии случаются с теми особами, которые либо дурно воспитывались, либо росли в агрессивной окружающей среде, негативное влияние которой проявляется не сразу, а по мере привыкания и последующего усложнения…

— Погоди, Яга, интересно же, — перебила её одна из голов Горыныча, а вторая спросила Буратино: — как ты всё это выяснил?

— Трущобы просто переполнены информацией, — развел руками деревянный человечек. — Нужно просто знать, у кого и что спрашивать. Короче говоря, поломала сестренка нашему директору театра психику. И теперь он проецирует свою детскую травму на актеров театра. Большинство из них сироты и бывшие бродяги, для которых работа актером — предел мечтаний. А тут, представьте, добрый бородатый дядька контракт предлагает. Беседа, похвала таланту, вино, в которое он, вполне вероятно, подмешивает что-то. И вот уже жертва пьяненькая, уши развесила, Карабас лучший друг… Да и контракт прочитать, как следует, он не дает.