НЕ ТАМ, ГДЕ ТОЛЬКО ЧТО

— …земель тридевятого царства, мудрейшего Златофила Первого! — закончил Кащей неуверенно, понимая, что о мече в руке напоминает только онемевшая от боли кисть.

— Клубочек путеводный там остался, — оглядываясь, пожаловалась Василиса.

— И пацан, — добавила стоящая рядом Яга, начиная хохотать.

— Чего ржешь, дура старая? — поинтересовался Бессмертный.

— А желание парнишки-то сбылось, — сквозь смех сообщила Яга. — Хотел быть героем и стал. Вплелся авантюрист-халявщик в древнегреческие мифы, как родной. Не успел попасть в другой мир, а уже плюс подвиг в копилку. Тесей, итить его мамку рваным лаптем. Кстати, Кащеюшка, чего ты там орал-то, как оглашенный?

— Да ну… — замялся Кащей.

Бабка вновь захохотала.

— Во славу Златофила? Это чего, царя нашего так зовут? То-то он постоянно «Царь, просто царь», — гримасничая изобразила государя Яга.

Старушкин смех прервал чей-то стон и все трое наконец-то огляделись.

Они стояли на небольшой, метров пяти в диаметре площадке, с одной стороны которой был глубокий обрыв, а с другой — на несколько метров возвышающийся кусок скалы. И к скале этой был прикован обнаженный мужчина.

— Ну вот, таки попали, куда целились, — хлопнула в ладоши Яга и спросила Василису: — Где там твоя кислота заморская, которая железо разъедает-то?

Девушка достала из сумки склянку с желтоватой жидкостью, подошла к узнику, вытащила пробку и плеснула на цепь. Жидкость зашипела, вгрызаясь в ржавые звенья, повалил едкий дым.

Орел появился, когда кислота разъела обе цепи, фиксирующие ноги Прометея. Огромной тенью он пронесся над площадкой, схватил когтями Ягу с Василисой, заложил крутой вираж и разжал когти над соседней вершиной. Девушка и старуха упали на покрытый мхом уступ, а гигантская птица, изящно развернувшись в воздухе, вновь направилась к площадке, на которой остались Кащей с прикованным Прометеем.

Подлетев, птица выставила лапы, взмахнула крыльями, зависнув на несколько мгновений, и приземлилась.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ, ПОКА ЕЩЕ ЗДЕСЬ, НО ВОТ-ВОТ…

— В этот раз точно хана.

— Не хана.

— Хана.

— Да нет же, я тебе говорю. Птичка его не заметит, гляди, как спрятался хорошо. От камня и не отличишь.