Но весна закончилась одновременно с последним учебным днем в гимназии. Он был радостным. Теперь лгать мне надо будет только, так сказать, в частном порядке. То есть для своих личных целей, а не на потребу учебному процессу. Новый факультатив, который я возглавил помимо преферанса и русско-литературных пародий, мы с Хреновым назвали «Дипломатическое иносказание». В плане, представленном мной генеральному менеджеру, это словосочетание характеризовалось как «умение вовремя смолчать». Я думаю, что это самое умение и есть высшее мастерство лгуна, которым волей-неволей рано или поздно становится каждый мужчина.

Уроки мои сразу же полюбились гимназистам. Еще бы, ведь я учил их правдоподобно выкручиваться из любой ситуации. Однако сам я блестяще владел только теорией, на практике же все получалось не так гладко.

Мадам Еписеева, оставив нелегкую службу горничной, располнела, чем была постоянно недовольна. Войну лишним килограммам она объявила непримиримую. Там, где Виталькиной Ларисе, с которой моя жена брала пример, хватало двух сеансов массажа или бассейна, Марии требовалось неизмеримо больше. На эти забавы уходила почти половина моей учительской зарплаты. Остальная половина расходовалась почти столь же нелепо, и в этом опять-таки была виновата Лариса. Точнее, Виталька.

Когда эта парочка приходила к нам в гости, Мария просто пожирала глазами все, что было надето на неестественно загорелых плечах нынешней мадам Рыбкиной. Чтобы не ударить перед своей сомнительной подругой лицом в грязь, моя мадам тратила на застолье баснословные суммы, покупая продукты втридорога, в супермаркете. Стол ломился от неведомых кушаний: какой-то авокадной икры, улиток, анчоусов, по вкусу напоминающих изрядно протухшую селедку. Долларовые ценники с баночек Мария нарочно не срывала – пусть видят. Однако Рыбкиных этим удивить было трудно: Виталька ежедневно набивал свой холодильник такой же дрянью, правда приносил ее бесплатно – с оптового склада собственной фирмы.

Понимая, что за Рыбкиными не угнаться, Мария после ухода гостей набрасывалась на меня. И тут мне приходилось несладко.

– И почему мне такой олух достался! – стенала Мария. – У людей мужья – люди как люди! А мне даже прикрыться летом нечем, не говоря уже о том, что пора бы мягкую мебель сменить!

– Зачем же летом прикрываться? – пытался отшутиться я. – Наоборот, нужно загорать. Тогда и солярий не потребуется…

– Ты что, окончательно сдурел?! Открытые солнечные лучи крайне вредны! Это же ультрафиолет!

Словно в солярии что-то другое! Я предпринял новую попытку: