– Сам не мельтеши! Где ты был, когда его пума жрала?

– Да сто раз уже обсудили – мы вообще были в другой стороне. И Лида тут ни при чем. Это дебилы, которые пуме таблетки дали, клетку не закрыли. Хватить параноить.

– Рассказывай! – презрительно шамкнула старуха и, наконец, опустилась на стул. Сцепила костлявые пальцы и обвела всех подозрительным взглядом из-под седых кустистых бровей.

– Ты лучше еще раз расскажи… про трубку! – протянула Лида растерянным голосом. – Ты точно понял, что там тебе сказали? Возраст, все-таки… сам понимаешь, ты мог чего-то не расслышать.

Пашка хмыкнул. Тоже мне, нашла к чему придраться – возраст! Уши у него хоть и в морщинах, но почутче некоторых!

– Все я расслышал. Трубка сказала – среди нас предатель.

Питбуль внимательней вгляделся в Лиду – с чего эта сисястая вертихвостка решила подвергнуть сомнению его слух? Рыльце в пушку? Открыла зверя, а теперь увиливает?

– Это провокация, – подала голос Кира. – В Сортировочной хотят, чтобы мы перессорились и не дошли до финала. Спорим? Они с самого начала над нами издеваются. Дали туловища, одно хуже другого… Нет, я, конечно, уже почти привыкла… Кого и как спасать, тоже непонятно. Всё в последний момент. Вот у нас и случаются факапы, через раз.

– Как в жизни, – сказал Вовчик и взял Киру за руку. – Никакой информации, никакой поддержки. Импровизируй или сдохнешь.

Кира невесело улыбнулась. И не отняла руку. Питбуль смотрел, как два грузных тюленеобразных человека держатся за руки, и практически не удивлялся. Они еще на свадебном корабле начали друг другу строить глазки. От Питбуля не утаишься!

А может, они и выпустили пуму? Но зачем? В Сортировочной ясно дали понять – если пострадает один, кабздец настанет всем сразу. Может, просто кто-то в их компашке сошел с ума? Возможно, у мертвецов тоже может съехать крыша!

Пашка устал так и эдак складывать в голове разрозненные фрагменты, которые ну никак не складывались в стройную картинку, и понял, что окончательно запутался. Слишком длинный день перетек в такую же бесконечную ночь. Часы на стене показывали половину третьего. На подоконнике, полках стеллажа с книгами и журнальном столике кисли остатки роллов в пластиковых тарелках. Мишура дохлыми гусеницами свисала с картин. Листки с надписью «Welcome home» отвязались от карниза с занавесками и скрючились на полу кучкой размалеванной бумаги. Еще несколько часов назад им было так весело в этой комнате, а сейчас они в ужасе смотрят на полумертвого Саныча и прикидывают свои шансы на выживание.

В ванной икнула и закончила стирку машинка.