– Привет! – сказал он. Хорошо хоть успел челюсть снова сунуть в рот, перед перемещением – а то шамкал бы сейчас, как старпер.

Бабуля вскинула на него глаза – и просветлела.

– Пашенька! – воскликнула она.

Питбуль остолбенел. Он что, все еще спит? Как она поняла, что внутри дряхлого чужого тела обретается ее внук? Пашка смущенно поднял к глазам руки – и вдруг увидел свои родные, крепкие ладони. Непонимающе поднял глаза на стоящего рядом Куратора – и догадался! Это он, парень в белом, провернул трюк – чтобы бабуля, наконец, поняла, что за престарелая швабра постоянно таскается к ней в палату.

Бабуля вскочила с кровати и прижала его к себе. Питбуль, который раньше бы с негодованием вырвался из цепких старческих объятий, внезапно ощутил прилив радости и тоже стиснул Ба. Похоже, она пошла на поправку, раз у нее такие сильные руки. И пахло от нее замечательно – если раньше Пашка всегда мог уловить ее тонкий старческий запах, несмотря на то что бабуля регулярно и подолгу пропадала в ванной, то сейчас от бабули исходил аромат каких-то цветов и даже фруктов!

– Пашенька, я тебя люблю! Родненький! – причитала бабуля, ероша волосы на его голове. – Уж думала, и не свидимся напоследок! Паша!

Питбуль отстранился – на какой такой «последок»?

Он всмотрелся в лицо Бабули, и удивленно заметил, что черты ее изменились – седые волосы почему-то стали темнее и гуще, морщины, испещрявшие лоб и щеки, таяли на глазах. Лицо светлело и даже немного светилось – на Пашку смотрела теперь совсем молодая женщина. Даже моложе мамы!

Страшная мысль пронзила его – словно под дых загнали длинный стальной прут.

– Нет! – громко сказал Пашка. – Я тебе не разрешаю!

Бабуля смотрела на него с улыбкой.

– Нет! – заорал Питбуль. – Мы только… встретились! Я тебя совсем не знаю! Я хочу узнать! Я хочу с тобой в Анапу!

Бабуля беззвучно плакала – не переставая улыбаться. Пашка растерянно повернулся к Куратору.

– Вылечи её! Она не должна умереть! Так нечестно!

Бабуля гладила его по лицу теплыми руками. Ладони у нее почему-то были совсем мокрые.

– Она уже здорова! – проговорил Куратор. – Теперь уже все хорошо!

Пашка, зарыдав, обнял Ба. Сейчас они были почти одного роста, она была лишь на голову выше его. Бабуля была теплая и такая родная, что Питбуль вообще сейчас не мог понять – как и почему он всё это время избегал ее? Почему не говорил с ней, когда она хотела, почему не соглашался помогать ей на кухне, если она вдруг затевала свой сложносочиненный борщ, или уныло кривил лицо, когда бабуля брала его с собой в магазин? Ему было стыдно! – потрясенно вспомнил Пашка – стыдно, что друзья увидят, как он идет рядом с бабушкой. Как он мог быть таким идиотом, чтобы бездарно просрать все эти годы, когда они жили под одной крышей?