«Несомненно, однако, что перевес на стороне языкового комизма. Без него не было бы Веха, как литературного явления».

Веха иногда называют «польским Зощенко». На этом основании его рассказы переводят на русский язык «под Зощенко». Это серьезная ошибка. Зощенко представлял нам, допустим, галерею московских обывателей эпохи нэпа со всеми типичными для них особенностями, национальными и социальными. Обыватели Веха — это варшавяне до мозга костей, у них свой, только варшавянам свойственный диалект и свои социальные воззрения. Напоминают друг друга Вех и Зощенко только, пожалуй, кругом тем — городских, бытовых, но не больше. Во всех остальных чертах они совершенно различны и самобытны.

Еще одна особенность Веха, на которую обращаешь внимание, читая его рассказы: почти все его герои — обыватели, и почти у всех у них свои обывательские обиды, но автор, хотя и говорит их языком, никогда не становится с ними в один ряд. Высмеивая их от их же собственного лица (почти все рассказы ведутся от имени Валерия Печенки), Вех противопоставляет своим героям новую, светлую жизнь в Народной Польше. Причем это противопоставление нигде, ни единым словом не подчеркивается автором, оно возникает само по себе, как протест против мещанства, обывательщины, рутинерства… И поэтому фельетоны Веха светлы, оптимистичны. Он обладает редчайшим талантом прославлять новое смехом над старым. Кристаллическим смехом, очищенным от дидактики, смехом без перста указующего.

Видимо, в этом и заключается секрет популярности Веха в Польше. Надо думать что эти завидные особенности веховского юмора будут по достоинству оценены советскими читателями.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

Прежде чем писать это предисловие, я обратился к Веху с несколькими вопросами о его жизни и творчестве. Характер юмориста сказался и здесь. Ответы оказались настолько веховскими, что я решил привести их в нетронутом виде, изложив их в форме интервью.

Это в какой-то мере поможет читателям познакомиться с юмористом Вехом еще до того, как они приступят к чтению его рассказов.

Мой первый вопрос был традиционный:

— Скажите, товарищ Вех, где и когда вы родились?

— Родился я значительно раньше, чем я теперь бы этого желал. Географический пункт моего рождения имел решающее влияние на все мое творчество, а особенно на язык моих персонажей. Дело в том, что моя колыбелька находилась в районе Керцеляка. Это был, по нынешним понятиям, самый большой варшавский универмаг. Только у него не было крыши. Прилавки, будки, ларьки стояли на свежем воздухе. Сюда сходились люди из всех районов старой Варшавы с целью так называемого мелкотоварного обмена. Здесь сливались в один диалект говоры разных варшавских районов. Это был гигантский базар, называвшийся площадью Керцелего, а сокращенно — Керцеляк.