А теперь скажите, кого из всех собравшихся в подмосковном лесу людей должна была укусить оса? Понятное дело – меня.

Животные и насекомые вообще чувствуют, кто в данный момент наиболее уязвим. Один мой знакомый, Андрюха, человек достаточно крупный, купил маленький автомобиль «Ока», явив для нас повод посостязаться в зубоскальстве. И как-то раз стояли мы компанией вместе с Андрюхой возле припаркованных автомобилей, среди которых он расположил и свою, как говорил один мой знакомый, «надсмешку». И тут подбежала собачонка: рыжая, плюгавенькая, хвостик крендельком. Обнюхала последовательно все машины, вернулась к Андрюхиной «Оке» и, задрав ножку, обильно её сбрызнула, после чего с гордым видом проследовала дальше. Только вздрогнула немного от нашего дикого хохота.

Поэтому я и говорю, что нисколько не удивился, когда оса ужалила именно меня. Другое дело, что имея за плечами такой набор неприятностей, мне следовало после укуса залечь с самой толстой книгой в самой дальней комнате и затаиться. Но я не залёг. Я отправился в Москву на футбол. И понятное дело, «Локомотив» сыграл безобразно. Ему нужно было выигрывать, он должен был у такой команды выигрывать, но в этот день к несчастью для игроков на трибуне сидел я, и единственное, что им удалось – еле-еле вытащить матч на ничью.

Я спрятал в карман шарф с лозунгом «Самый лучший коллектив – это наш «Локомотив»!» и в сопровождении Оли поплёлся к станции метро. Оля шла чуть сзади, и говорит, ничего сначала не поняла. Ей показалось, будто лошадь просто ткнулась мне мордой в плечо.

Ничего себе, ткнулась! Вороная, как смоль, лошадь, вернее, конь, из оцепления конной милиции пребольно меня цапнул. Укусил! Представляете? Идут со стадиона тысячи людей, и вдруг он кусает меня! Но самое обидное, что этого никто не заметил. Вокруг не собралась толпа, не начала горячо обсуждать происшедшее, а на следующий день в столичных газетах не появилась заметка «Попал под лошадь», или, точнее, «Укушен лошадью». Восемьдесят лет назад, когда пострадавший, некто О. Бендер, лишь «отделался лёгким испугом», газеты сочли событие достойным внимания, а сейчас, когда пострадавший действительно пострадал – нет!

Но ладно, если бы случившееся обошла вниманием только пресса. Оказалось, что его абсолютно не заметила и хозяйка коня – очаровательная молодая милиционерша, ворковавшая в этот момент с очаровательным молодым милиционером на пегой кобыле.

– Тебе надо было остановиться, – сказала потом Оля, – и потребовать компенсацию за причинённый ущерб здоровью.

Конечно, мне и самому приходила в голову такая мысль. Нет, сначала мне пришла в голову мысль: «Ё-моё, меня укусила милицейская лошадь!», а уже за ней: «Может быть, остановиться, зафиксировать происшедшее, а потом потребовать с них компенсацию?» Но не успел я так подумать, как в голове тут же возникла мысль другая: «Ой, чего вы там собрались фиксировать, чего требовать? Я вас умоляю! Сколько дней вы находитесь в Москве, пять? А где у вас регистрация? Нету регистрации? Тогда вам сейчас такого зафиксируют и такого потребуют! Идите-ка лучше отсюда и будьте благодарны, что вас только укусили. Укусили его! Меньше надо лошади под зубы лезть».