– А чего робеть-то? – отвечаю я почти шёпотом: голос мой куда-то пропадает. – Дело привычное.

Конюх помогает мне забраться в седло.

– Воли ему не давай, – говорит конюх, и в его глазах проскакивает то ли сомнение, то ли раскаяние от совершаемого злодеяния.

Но вот он бьёт ладонью Козыря по крупу, и мы, срываясь, уносимся прочь от конюшни.

Мы несёмся по дороге галопом. Конь сам перешёл в галоп и явно наслаждается возможностью размяться. Расстояния покрываются быстро: вот лесок, вот пригорок, вот ещё один лесок. Проблема состоит в том, что мчимся мы не по той дороге, которая ведёт к картофельному полю: моя в другой стороне, гораздо левее. Я решаю намекнуть об этом Козырю, потянув повод влево. Конь будто и не слышит меня. Я тяну сильнее. Вместо того, чтобы направиться куда следует, Козырь неожиданно останавливается и удивлённо поворачивает голову, пытаясь рассмотреть, что там у него на спине?

– Давай, – говорю я, – нам влево.

Козырь не двигается. Я подкрепляю свою команду движениями ног – шенкелями. Козырь продолжает разглядывать меня. Зубы, его мощные белые зубы, обнажаются в нехорошей улыбке.

«Воли ему не давай», – вспоминаю я слова конюха. «Лошадь должна чувствовать сильную руку», – вспоминаю я слова деда. Я чуть натягиваю, потом ослабляю поводья и вновь даю команду шенкелями.

– Вперёд!

И тут Козырь, ещё более закинув голову назад, хватает моё колено зубами. Вернее, пытается схватить, ибо я успеваю ногу отдёрнуть. Козырь пытается укусить меня снова. От неожиданности я теряю равновесие и едва не лечу вниз. Но удерживаюсь и затихаю в седле. Успокаивается и Козырь.

Какое-то время мы находимся без движения: Козырь стоит на дороге, а я ему не мешаю. Но надо что-то делать.

– Всё, успокоился? – спрашиваю я. – Тогда поехали. Вперёд!

Козырь не реагирует.

«Воли ему не давай». «Воли ему не давай».

Я чуть натягиваю поводья, потом в меру ослабляю и резко шлёпаю коня по крупу ладонью.

– Пошёл!

И тут начинается представление. Не сходя с места, Козырь подбрасывает задние ноги, и я подлетаю выше его холки. На несколько секунд я оказываюсь в положении невесомости. Сверху мне видно дорогу и поле, на которых нет ни души. Приземляясь, я успеваю схватиться за седло, чтобы не грохнуться на землю и не расшибиться. А Козырь подпрыгивает ещё раз, потом ещё. Его цель – сбросить меня на дорогу под свои сильные ноги, под свои копыта.

Я давно отпустил поводья, вцепившись до боли в костяшках в седло. Наверное, я напоминаю ковбоев из Техаса, которые, состязаясь, пытаются удержаться на спине разъярённого скачущего быка. С одной стороны, мне проще, у меня есть седло, но с другой, если ковбой слетит на землю, быка тут же отгонят стоящие настороже помощники. А кто отгонит разъярённого Козыря?