– Которая мне изменяет! – пробормотал Людовик. – Так это женщина?

– Да, женщина! Если можно назвать женщиной этого кровавого демона, на счету которого столько же преступлений, сколько лет он живет на свете, и сон которого напоминает чудовищные грезы, где, как в плясках мертвецов, мечутся призраки.

– Кто это? – прохрипел король, выходя из себя. – Говори, колдунья, и я дарую тебе пощаду.

– Поищи! – отвечала Мабель.

Долгое молчание последовало за этими словами. Свет факелов, проникающий в глубь камеры, обрисовывал силуэт закованной в цепи колдуньи. Король вдруг услышал грохот этих цепей и вздрогнул – Мабель поменяла позу.

– Почему ты хотела меня убить? – переведя дыхание спросил Людовик. – Кто попросил тебя навести на меня порчу? Скажи мне хотя бы это.

– Сир король, – медленно сказала Мабель, снимая маску, – я не хотела твоей смерти. Никакой порчи на тебя я не наводила. Посмотри на меня, сир. Подойди ближе, не бойся. Видишь мои черты?

– Вижу. И даже если проживу сто лет, их не забуду.

Мабель вновь одела маску.

– Так вот, – сказала она, – ты видел черты женщины, которая не желает тебе никакого зла. Или ты прочел на моем лице какие-нибудь злые чувства?

– Нет, клянусь Господом! И не такой я представлял себе колдунью!

– Тогда заканчивай меня расспрашивать, так как мне нечего тебе сообщить; ничего из того, в чем меня обвиняют, я не совершала.

Некоторое время король хранил молчание. Затем с какой-то робостью спросил:

– Женщина, я не знаю, почему, но твой голос, твое лицо, твои слова меня тронули. Мне кажется, ты невиновна. Я даже в этом уверен. Но ты приговорена к смертной казни. Готова ли ты назвать мне имя изменницы?

Мабель опустила голову.

«Мать Миртиль, – подумала она с отчаянной горечью. – Вчера, когда я этого не знала, я бы прокричала ее имя с превеликим удовольствием. Теперь же, Маргарита, я знаю! Я знаю, что Миртиль – твоя дочь!»

– Ну как, – произнес Людовик, – будешь говорить?

– Нет! – отвечала Мабель голосом столь твердым, что король понял: любые обещания или угрозы будут в равной степени напрасными.

Он бросил на колдунью последний взгляд и вышел из камеры.

– Ну что, сир? – бросился к королю Валуа. – Теперь вы убедились, что колдунья находится под надежной охраной, должным образом закована в цепи, и что никто, даже сам дьявол, ее хозяин, не сможет избавить ее от наказания?